Елена Смирнова: «Представить не могу, куда можно было бы уйти из театра – если только в Индию, к йогам»

2015 Осень

Светлана Гришина

О пути на сцену, о сыгранных ролях, и о том, как театр спасает от повседневности, размышляет актриса Камерного драматического театра Елена Смирнова.

Расскажи, с чего начинался твой путь в профессию? Какими были первые роли? Что они дали для актерского самоощущения?

Путь начался неожиданно для меня самой. Первое мое образование – инженер-программист; правда, пока оно мне никак не пригодилось, но, видимо, зачем-то мне это было нужно. Я училась в ЧГУ и работала в одном из череповецких туристических агентств. Днем – учеба, вечером – работа, из месяца в месяц, из года в год – в какой-то момент всё это просто встало поперек моей души. И вдруг как будто что-то ударило: меня спасет театр! Даже не знаю, почему я так решила, но я позвонила Татьяне Геннадьевне Макаровой, в Череповецкий камерный театр, и попросилась посидеть на репетиции, посмотреть, как делаются спектакли. Она разрешила – большое ей спасибо. Естественно, уже была тайная мысль самой выйти на сцену. Какое-то время я сидела в зале и смотрела, а потом потребовалась актриса на роль собаки в пьесе Валентина Красногорова – нужно было просто органично существовать на сцене, не произнося ни слова. Все решили, что мне это удалось, и я потихоньку втянулась.

А потом в Череповец приехал Яков Романович Рубин – ставить в Камерном театре «Женитьбу Бальзаминова» – и меня попробовали на роль Капочки. Я почувствовала, что мне интересно работать с этим режиссером, и в итоге приехала в Вологду, в Камерный драматический театр.

В твоем случае решение выбрать актерскую профессию было спонтанным. Но часто оно принимается под влиянием каких-то ярких примеров, образцов, кумиров. Можешь ли назвать такие имена?

Такой же вопрос задают в ГИТИСе уже поступившим студентам на финальном собеседовании – это как последняя проверка… Из мастеров недавнего прошлого – Иннокентий Смоктуновский, из современных мне симпатична Хелена Бонэм Картер, а из наших отечественных – Ольга Яковлева, очень люблю все ее работы. Ее хорошо знают по фильмам Эфроса, это драматическая актриса с мощным дарованием. Я видела ее года полтора назад в спектакле «Обрыв» в МХТ – это артистка, у которой нужно учиться и которой можно восхищаться.

Сколько лет ты уже на сцене? Оправдались ли ожидания от профессии? Какие открытия принес с собой опыт?

Получается, что больше семи лет, и думаю, я там, где должна быть. Даже представить не могу, куда можно было бы уйти из театра – если только в Индию, к йогам, больше некуда (смеется). Театр – это то, чем мне действительно хочется заниматься без всякого принуждения.

Что касается открытий… Если говорить откровенно, когда молодая девушка (а мне тогда было 20 с небольшим) идет в театр, она в любом случае мечтает стать известной – «червяк» тщеславия, он грызет… И вот мы начали с Яковом Романовичем репетировать спектакль «Классика.ru» по произведениям Достоевского, я играю там Настеньку. Спектакль вышел – и оказалось, что работа над ним продолжается. И постепенно я поняла, что театр и популярность никак не связаны – театр вообще не для этого.

Для актера важна реакция зрителя, а на камерной сцене – особенно. Удается ли чувствовать ее во время игры? Это усложняет или упрощает задачу актеру?

 

Мы работаем в первую очередь для зрителя: если бы его не было – не было бы и спектакля. И связь, естественно, есть – лучше всего я ощутила это в моноспектакле. Интуитивно всегда чувствуешь, «держишь» ты зал или нет, с тобой зритель или не с тобой, отвечает или не отвечает. Иногда мешает любой посторонний звук – кашель, скрип стула, порой бывает сложно сконцентрироваться и «забрать за собой» зал… Но в какой-то момент собираешь все силы – и всё идет уже само собой, и зритель становится помощником. Любой спектакль мы делаем вместе: режиссер придумывает свое, актер вносит свое, а приходит зритель – и видит третье, совершенно иное. Причем у каждого спектакль получается свой. Каждый про себя живет – и про себя смотрит.

Был ли когда-нибудь опыт игры на большой сцене? Есть ли такая потребность?

Мы часто ездим с гастролями в Череповец, в Камерный театр – там не самый большой зал, 438 мест, но это можно назвать большой сценой. Да, ощущения несколько иные – может быть, потому, что больше энергии отдаешь и больше получаешь взамен. Такой опыт полезен, но лично я чувствую себя на месте именно на камерной сцене.

Роли в премьерах прошедшего года – что стало главным в каждой из них?

В «Шекспир RUSSKIY» главным оказалось предчувствие, что леди Макбет придется сыграть еще раз. В «Федре» открытием было то, что я ничего не понимаю в трагедии, особенно в древнегреческой – это поле непаханое для роста и развития. «Любка» удивила тем, что я, оказывается, умею ругаться. Перед первым выходом в моноспектакле было страшно до дрожи, но в итоге «Леди Макбет» – самая любимая моя работа на сегодняшний день. Наверное, потому, что самая выстраданная. Во-первых, текст не драматический (повесть Н. Лескова – прим. авт.), во-вторых, характеров много, и совершенно разных, а в-третьих – очень сложно было хоть в какой-то степени допустить до себя мысль о возможности убийства… В моих ощущениях это что-то древнее, настолько глубоко спрятанное, что очень страшно, когда оно вырывается наружу…

Продолжи, пожалуйста, мысль: театр для меня – это…

И счастье, и страдание – причем от одного и того же. От не получившихся спектаклей и от спектаклей очень удачных. От репетиций – когда-то случаются находки, которые кажутся гениальными, а когда-то всё как в тумане – ни режиссера не понимаешь, ни партнера не чувствуешь, и получается сплошная ложь… Сегодня спектакль удался, и ты счастлив, а завтра охватывает тревога – сможем ли повторить?.. Но счастья, конечно, больше – и от новых ролей, и от общения с людьми, которых я очень люблю.