1 июля в пресс-центре Х Международного театрального фестиваля «Голоса
истории» состоялась встреча журналистов с художественным руководителем
Вологодского театра для детей и молодежи народным артистом Российской Федерации,
председателем Вологодского отделения Союза театральных деятелей Борисом
Гранатовым.
– Ваш спектакль называется «Забыть Герострата». Но главный герой изображен
настолько обаятельным и интересным, что зрители проникаются к нему симпатией. Не
опасно ли это?
– Когда мне говорят, что в спектакле, каком бы то ни было, возможна опасность –
я всегда улыбаюсь. Потому что если бы искусство театра обладало силой изменять
зрителя, я был бы счастлив и думал, что наше искусство на самом деле настолько
серьезно. Что будет, если показать на сцене трагедию Шекспира «Ричард III»? В
центре сюжета – негодяй, убийца. Можно и в этом случае рассуждать о том, что
ему, возможно, будут подражать.
Наше искусство испокон веков, ещё с античных времён, порою заставляет зал
содрогнуться от ужаса происходящего. А значит, происходит воздействие на
зрителя, очищение. Мы показываем ужасное, чтобы это ужасное ушло из души
человека.
Пьеса «Забыть Герострата» была написана в 70-м году, в 80-х годах постановки
прошли во многих театрах. Это первая пьеса Григория Горина, она написана очень
репризно. Учитывая, что он начинал вместе с Марком Захаровым писать эстрадные
миниатюры – скетчи, то пьесу можно назвать скетчевой. По каждой её сцене можно
учить студентов. Когда учатся в театральном вузе, то берут сцены для практики,
здесь у каждой есть начало – исходное событие, развитее, кульминация,
завершение.
Мелкий торговец, Герострат, в четвертом веке до н.э., сжег одно из Чудес света –
Храм Артемиды, а мы сегодня о нем говорим. Тогда в чем опасность, если мы ставим
спектакль о Герострате – и он не забыт! Правитель издал указ: «Забыть
Герострата!», но его не исполнили.
Если говорить о спектакле, то моя позиция четко определена. Я ненавижу цинизм во
всех его проявлениях и с любой стороны – откуда бы он ни исходил, от власти или
от базарного торговца, когда с высоких трибун, на видеокамеру, на интервью люди
говорят одно, а на деле происходит совершенно другое.
Критики на обсуждении спектакля увидели цинизм власти в пьесе. Меня упрекнули в
том, что в пьесе Клеон, главный судья, противостоит Герострату, он поступается
своими принципами и убивает его.
Пьеса написана в 70-м году. Уже тогда было много ассоциаций с большевиками,
которые разрушали храмы. Сегодня можно вспомнить взрывы в Москве, протараненные
небоскребы в Америке. Неужели пьеса про Герострата сильнее того, что мы видим по
телевизору, того, что происходит в стране?
– Чем Вы руководствовались при выборе спектакля для юбилейного фестиваля?
– На прошлом фестивале было отмечено, что спектакль «Бег Булгакова» не
вписывается в архитектурную среду. Я подумал, что нужна пьеса, которую можно
вписать в архитектуру и вспомнил об этой.
– В этом году фестиваль преследуют мистические явления. У Большого
драматического театра из Санкт-Петербурга пропали костюмы и декорации. Несколько
раз показы спектаклей задерживались по причине отключения электричества…
–Относительно постановки по Гоголю, то я, например, верю в мистику, которая
сопровождает имя этого писателя. Когда мы ставили «Панночку», одна из актрис
сломала руку, а актер отравился. Нам пришлось перенести показ спектакля. Что
касается фестиваля, то мне приходилось слышать мнение одного из
священнослужителей относительно того, что театральное зрелище несовместимо с
храмами. Но скоморохи испокон веков играли на паперти свои мистерии…
– Как Вы считаете, каково влияние фестиваля на развитие театрального
искусства в городе, в области?
– Сейчас ситуация складывается таким образом, что нет таких возможностей
гастролировать, как раньше. Поэтому фестиваль важен с точки зрения обмена
опытом. Например, мне очень понравилась постановка «Вишневый сад». Но это не
чеховский «Вишневый сад», это фантазии на тему. Мои постановки Чехова – «Чайка»,
«Три сестры», «Вишневый сад» – это тоже фантазии на тему… Но возможность увидеть
такие спектакли готовит зрителя. Если я в будущем решусь на такие эксперименты,
то реакция будет уже несколько другая.