Архив номеров

Иностранным гостям часто слышится, что она из Сербии. На самом деле – из Сибири. Переводчик-китаист из Красноярска Александра Елютина рассказывает о своей работе на фестивале VOICES и опровергает мысль о том, что переводчик – исключительно мужская профессия.

Юлия Шутова

– Перевод – это ремесло или все-таки искусство, основанное на вдохновении и интуиции?

– В нем есть составляющие и того, и другого. Существуют переводчик-автор и переводчик-толмач. Но и в том, и в другом случае нужно чувствовать себя создателем: ведь ты создаешь для людей возможность понимать друг друга. Есть даже такое выражение: «Переводчик от творца только именем разнится». Творчество переводчика состоит в том, чтобы анализировать ситуацию общения и уметь управлять ею. Нужно понимать, что из информации ты должен сейчас передать – ведь далеко не каждое слово собеседника можно переводить буквально – и как это сделать доступно и красиво, чтобы и человек был представлен в хорошем свете, и коммуникация сложилась удачно. Поэтому я считаю, что перевод – это больше творчество, чем ремесло.

– Почему ты решила выбрать профессию переводчика?

– Я из тех, кто приобрел аппетит во время еды. «Пошла в переводчики» скорее не по призванию, а подчинившись обстоятельствам: в школе иностранные языки давались мне легко, и семья была убеждена, что моя профессия должна быть связана с ними. Я выбрала восточную кафедру, планируя потом уехать работать на границу с Китаем, где живет мой дядя. Но когда на третьем курсе мы съездили в Китай на языковую практику, я вдруг поняла, что быть переводчиком мне действительно нравится! Каждый день ты узнаешь что-то новое.

Конечно, в этой профессии есть и свои сложности. На факультете нам всегда говорили, что переводчик – это исключительно мужская работа: часто ты занят по 12 часов подряд, не можешь ни попить, ни поесть, потому что тебе постоянно надо быть при своем подопечном. Но меня это как-то не испугало, и до сих пор я справлялась со всеми подобными трудностями.

– Как ты стала переводчиком на VOICES?

– Летом 2012 года, прямо в день открытия фестиваля, мне позвонили и сказали: «Здравствуйте, давайте к нам на VOICES». О кинофестивале я тогда знала только понаслышке, но согласилась: «Да, конечно. Когда приступать?». И услышала в ответ: «Не могли бы вы приехать на первую пресс-конференцию через три часа?». Я сначала подумала, что это какое-то шарлатанство, но собралась по-быстрому, приехала – и попала, что называется, прямо в поле: одна за другой прошли пресс-конференции молодых режиссеров, потом пресс-конференция членов жюри, а потом я бегом бежала на церемонию открытия.

– У тебя перед глазами прошла история двух фестивалей – каковы впечатления?

– Потрясающие! Для меня особенность VOICES в том, что мне, будучи профессионалом, можно остаться собой. Объясню: переводчик – это, по определению, безликая тень. Мне нельзя быть femme fatale: только естественный макияж, никаких коротких юбок, вырезов и духов – нельзя отвлекать режиссеров от того, зачем они приехали. Конечно, как женщине, мне хотелось бы, чтобы на меня обращали внимание, но, как профессионал, я должна быть позади, помня о том, что я в этой ситуации – просто инструмент общения. Но что VOICES позволяет – это сохранить эмоции. Организаторы даже просят иногда: «А можно переводить чуть более эмоционально, ведь это же молодые режиссеры, это для них первый фильм, они же как на оголенном нерве!» В прошлом году на VOICES приезжал чешский режиссер Олмо Омерзу с фильмом «Ночь молода». Это очень противоречивая картина. Но он так отчаянно пытался доказать зрителям, что это фильм-метафора, так вдохновенно разъяснял свой замысел, что я прониклась, начала вместе с ним махать руками, сопереживать ему... Он меня поблагодарил, а я подумала: «Боже мой, я провалилась… Это непрофессионально, так делать нельзя!» Но потом ко мне подходят организаторы и говорят: «Слушай, спасибо, что переводила с эмоцией».

– Каким ты видишь кинофестиваль изнутри?

– У меня своя позиция. На фестивале есть волонтеры, которые хорошо знают его каждодневный быт. Организаторы увлечены процессом проведения. А я – где-то посередине. Я вижу меньше, чем волонтеры, и немного больше, чем организаторы, потому что у них нет возможности подолгу бывать с режиссерами. Фестиваль для меня похож на сердце, он имеет свой ритм.

– Общаясь с членами жюри, ты, наверное, раньше всех узнаешь их мнения о конкурсных фильмах? А режиссеры делятся с тобой какими-то мыслями и переживаниями?

– Да, иногда я заранее узнаю о предпочтениях жюри, но, конечно, никому об этом не говорю. В этом году я раньше всех узнала, кто станет победителем, потому что переводила на заседании жюри. А режиссеры – они ловят моменты, им любопытны мелочи. Иногда спрашивают: «Расскажи о стране. Почему женщины так одеты? Почему мужчины вот так делают?» Иногда они просят отвезти их куда-то поснимать. Например, в этом году волонтер сопровождала команду Йоса Стеллинга рано утром и поздно ночью в городской парк, который они присмотрели. Йос снимал с оператором.

– Думаю, фильмы смотреть не успеваешь…

– В этом году успела, потому что появился второй переводчик. Я посмотрела «Сальво», «Королевы ринга» и «Женский день». Мне очень жаль, что я не видела «Длинные светлые дни»: пришла переводить встречу после показа и застала только последние 20 минут. И по этому фрагменту я поняла, что много потеряла, не посмотрев эту картину целиком. И режиссеры фильма, Нана Эквтимишвили и Саймон Гросс, тоже мне очень понравились: скромные, приятные в общении люди, сразу располагающие к себе.

– Переводчик, работающий в какой-то конкретной сфере, должен быть в теме, чтобы собеседники понимали друг друга. Насколько глубок твой личный интерес к кино? Изменилось ли твое отношение к современному кино в ходе фестивалей?

– Про переводчика – это и правда, и неправда. Пока мой стаж – не 20 лет, и у меня ещё нет специализации. Но когда я работаю, например, на кинофестивале, я понемногу становлюсь в этом деле докой. Проходит время, и накопленная информация откладывается «в ящик». Переводчик, даже если он давно работает, всегда готовится к предстоящей встрече: изучает тему, запоминает лексику. В случае с VOICES, куда меня пригласили за три часа до начала, я успела только некоторые слова посмотреть заранее.

Что касается кино, то здесь я чувствую себя «на периферии»: я иногда узнаю великих режиссеров только в тот момент, когда их перевожу. До нынешнего фестиваля я была очень слабо знакома с творчеством Йоса Стеллинга, не знала Белу Тара. По окончании VOICES я начала смотреть некоторые их фильмы – сейчас я не знаю их еще больше (смеется).

– Общение с кем из гостей произвело на тебя наибольшее впечатление?

– VOICES вдохновляет и дает уверенность в своих силах. Иностранцы знают, как работать с переводчиком, любое общение с ними доставляет радость, поэтому трудно выделить кого-то отдельно. В прошлом году мне удалось чуть больше, чем с другими, пообщаться с режиссером Стефаном Бризе. Было интересно наблюдать, как он воспринимает мой рассказ о приезде в Вологду из Сибири. Он восклицал: «Слушай, если бы это был сценарий фильма, то сейчас бы произошло это, а потом вот это! И вот здесь свет!..»

В этом году я много общалась с Яной Трояновой. Она очень прямолинейная и иногда, как мне показалось, прячется за этой прямотой. Ее простота, неподдельность, «нерафинированность» мне очень понравились. Иногда мы заигрываемся в толерантность, чрезмерно улыбаемся вместо того, чтобы сказать: «Я не хочу», – и поведение Яны в этом плане меня впечатлило. Если Нана и Саймон поразили меня своей скромностью, то Яна – нескромностью. Они для меня – два полюса этого фестиваля.

Вообще все иностранцы говорят, что им интересно приехать в Вологду. Это для них вызов: они слышали, что в России есть Москва и Санкт-Петербург, а поездка в Вологду, о которой ничего неизвестно, – это для них что-то авантюрное.

Часто гости жалуются: «Почему нам все рассказывают про вологодское масло, но никто нас им не угощает?» Серьезно! Два года подряд об этом мне говорят на VOICES.

– Участвуешь ли ты в других крупных культурных проектах?

– Пожалуй, только в Мультиматографе. Мне удалось там поработать с режиссером и сценаристом Майком де Севе, участвовавшим в создании мультсериала «Бивис и Батт-Хед». Он их не рисовал, но является одним из авторов сценария и идей продвижения.

– С какими трудностями тебе пришлось столкнуться в переводческой практике?

– В Вологде пока не сформирован рынок переводческих услуг. Очень много заказов по переводу паспортов, банковских справок. Это не та работа, о которой имело бы смысл говорить. Есть, конечно, города, в которых дело обстоит гораздо хуже: там к переводчикам относятся, как к секретарям, просят, например, кофе сварить. Жаль, что заказчики не понимают некоторых нюансов. Например, если переводчика нашли и вызвонили за два часа до мероприятия, он может подвести: предварительно ему нужно посмотреть слова. Переводчик – это не тот человек, который сходу начнет что-то сочинять. Ключевые моменты будущего перевода ему лучше высылать по почте.

– Твоя профессиональная мечта?

– Работать на собрании высокого уровня в Евросоюзе, например, на съезде Большой восьмерки. Переводить синхронно на таком мероприятии… Это был бы мой Олимп!..

Возврат к списку