Святыни Русского Севера – Кирилло-Белозерский и Ферапонтовский монастыри – всегда были местом вдохновения творческих людей – художников, прозаиков, поэтов, музыкантов, режиссеров…

За 100-летнюю историю Кирилло-Белозерского музея-заповедника в его стенах побывало немало известных писателей, многие из которых выразили впечатления от посещения монастыря в своих произведениях.

«Кирилло-Белозерский монастырь потряс меня своей мощью. Неприступная крепость. А Ферапонтов, конечно, фресками Дионисия. Бесподобно!» – делился в воспоминаниях Федор Абрамов. Писатель побывал на вологодской земле по приглашению своего друга Василия Белова.

Василий Иванович часто знакомил дорогих гостей с достопримечательностями Вологодчины. Василий Шукшин, который приезжал к Белову в Вологду, в то время был поглощен темой Степана Разина. И как вспоминал Василий Иванович, довольно много размышлял о Никоне, о его влиянии на царя и православную иерархию, рассказывал о разинских посланцах на Соловки. «В Ферапонтове Макарыч вместе с Заболоцким приглядывался к древнему, обитому кожей креслу Никона, стоявшему в келье опального патриарха. Еще сильнее интересовал их шатровый собор, озерные красоты окрест и гениальные фрески Дионисия», – писал о той поездке Василий Белов.

Красота фресок Дионисия покорила и писателя Евгения Носова из Курска, который также посетил Ферапонтово вместе Василием Беловым. По воспоминаниям писателя, он «…безмолвно стоял перед невянущими фресками Дионисия в Ферапонтовом монастыре и заглядывал в ссыльную келью опального патриарха Никона в Кирилло-Белозерском».

Писатель вернулся к себе на родину и увез впечатления, которые долго еще носил в себе. Евгений Иванович заинтересовался северными монастырями, собирал книги, обращался с этим и к своему другу – Василию Белову. Фрески волновали воображение курского писателя, очаровывал и образ самого Дионисия. В своем очерке «Краски родной земли» Носов изложил свои размышления:

«Но была в том одиноком скитании и своя корысть: пройдет ли Дионисий верховолочьем, берегом ли ручья, сам тем временем неотступно высматривает всякие земные обнажения. Растирает в щепоти мелки и глины, крошит пестиком известняки и цветные камушки, подобранные на перекатах, толчет их в порошок в походной ступе, а потом замешивает в плошке на ключевой воде, пачкает цветной кашицей припасенные дощечки. И долго глядит, сощурясь, примериваясь к полученному колеру.

…Розово-красный он укрощал до легкой розовости или малиновости, душную зелень смягчал до прозрачной овсяной зеленцы, а охру – до золотистой соломистости. А между этими умягченными тонами неприметно пускал еще больше умягченные тональности, и оттого все храмовые росписи – и на стенах, и на сводах, и на опорных столбах – обретали воздушно-легкий, серебристо-радужный колорит, подобный то ли цветной изморози, то ли нерукотворному узорочью. И эта тонкая, неуловимая для глаза вибрация полутонов сообщала живописи чарующее необыкновение!».

Василий Белов, также впечатленный фресками гениального живописца, размышлял о лике святителя Николая Чудотворца в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря: «Образ Николы, написанный в полусфере правого нефа, был для Дионисия, видимо, подлинным взлетом, вдохновенным порывом, полным исчезновением и растворением своего «я» в искусстве…

Никола смотрит на нас глазами самого Дионисия вот уже пять веков. Смотрит, то взывая к совести, со скорбным укором, то с воодушевляющим одобрением, проникая своим взглядом в самую глубину нашей души и вселяя в нее мужество.

И память о гениальном изуграфе Дионисии живет не в одних наших сердцах. Она живет и в красках лесов, полей, вод, камней и небес нашего родимого Севера…».

Цветная фотография этой фрески висит в кабинете писателя. Василий Белов в 80-е годы как-то посоветовал своему другу, литературоведу, критику Вадиму Кожинову всмотреться в этот лик. Позже в письме тот обратится к Белову:

«И вот, по твоему пожеланию, я долго всматривался...и он меня пронзил. Думаю, что этот лик больше, чем какой-либо другой, говорит нам, как нужно мыслить, и чувствовать Россию. И мне, честное слово, трудно теперь без него. Очень прошу... подарить мне большую фотографию этой фрески». И Василий Иванович уступил другу и отдал снимок, позднее он разместил в свой квартире новую фотографию фрески.

Нередко в Кирилло-Белозерском музее бывал и писатель Константин Коничев. Основные темы произведений писателя – Русский Север, судьбы его исторических деятелей. Материал для своих повестей Коничев собирал в том числе в музее. Сохранилось в фондах Кирилло-Белозерского музея-заповедника письмо директору музея Николаю Янусову из Ленинградского отделения Союза советских писателей СССР 1955 года. В документе содержится просьба «оказать всемерное содействие ленинградским писателям Г. И. Мирошниченко и К. И. Коничеву в подробном ознакомлении со всем древностями музея…». Константин Коничев готовил «Повесть об изографе Дионисии», но книга так и не увидела свет.

Николай Рубцов также часто искал вдохновение в Кириллове и Ферапонтово. Биографы поэта отмечают, что Рубцова можно было встретить в Кириллове летом 1969-1970 гг. Он любил отдыхать на берегу Сиверского озера и часто бывал в Ферапонтове.

Но еще раньше, в конце августа 1967 года, Николай Рубцов в составе группы вологодских литераторов побывал на экскурсии в Ферапонтовом монастыре. Рубцововед Вячеслав Белков в своей книге о поэте отмечал: «Писатели побывали в Ферапонтове, на экскурсии в Кирилло-Белозерском монастыре. В фильме о поездке (он, кстати, без звука) видно, как ходят писатели по монастырю, как сверкает лысинка Рубцова, Коротаев еще без бороды, Белов еще курит...».

Также одна из крупных писательских поездок в Кириллов состоялась в октябре 1970 года. Большая делегация прибыла в Вологду из Архангельскав рамках выездного заседания Секретариата правления Союза писателей РСФСР. Участие в мероприятиях приняли писатели Николай Журавлев, Анатолий Соболев, Сергей Залыгин, Виктор Астафьев, Петр Нефедов, Павел Нилин, Сергей Орлов, Валерий Дементьев и другие. Гости Вологодчины встретились с читателями и посетили Кирилло-Белозерский музей.

В разные годы гостями Кирилло-Белозерского музея становились известные писатели: Владимир Солоухин, Юрий Бондарев, Евгений Евтушенко, Белла Ахмадулина, Сергей Викулов, Юрий Коваль, Ольга Фокина, Валентин Распутин, Станислав Куняев, Анатолий Ехалов, Владимир Краснов, Алексей Варламов, Владимир Маканин, Евгений Водолазкин, описавший Кирилло-Белозерский монастырь в своем знаменитом романе «Лавр», и другие.

Стены монастыря и сегодня привлекают многих ценителей и почитателей уникального культурного наследия русской земли, писатели и художники продолжают воспевать красоту Северной Фиваиды, а сотрудники музея бережно хранят для потомков эти святыни.

Проект «Беловский круг»

Теги: музей-квартира Василия Белова, беловский круг
Музей-квартира В. И. Белова

Новости по теме