(18 (30).09. 1866 – 20.01.1926)
«Хороший воин» Каллистрат Жаков
Его сравнивали с Ломоносовым, Леонардо да Винчи и Фаустом, потому что главной чертой этой выдающейся личности была неутолимая жажда познания. Вопреки неблагоприятным обстоятельствам, он с неугасающим рвением предавался занятиям самыми разными науками, написал десятки книг, снискал признание на поприще педагога и просветителя. Но, может быть, наиболее значительным итогом многообразной деятельности этого незаурядного человека следует признать созданную им в борении с препятствиями биографию, суть которой определена заглавием книги, написанной им по канве воспоминаний о пройденном пути, – «Сквозь строй жизни». Звали его Каллистрат Фалалеевич Жаков. Родился он в 1866 году в Вологодской губернии, в деревне Давпон близ Усть-Сысольска (ныне Сыктывкар), в семье коми-зырянского крестьянина. Был он в этой семье последним, одиннадцатым по счету ребенком. Имя, данное ему при крещении, в переводе с греческого значит «хороший воин», а свое предназначение, сокрытое в имени, он понимал так: «Нет ничего выше правды на земле, и после познания Бога самое великое – служение людям. Я должен быть полезным северянам и всему русскому народу, народу наиболее великому сердцем, но забитому историческими условиями. Боже, помоги мне и дай мир земле!» До самого конца Жаков оставался верен своей жизненной программе.
Как и большинство крестьян Русского Севера, его отец, помимо труда на земле, вынужден был добывать средства к существованию и каким-либо промыслом. Фалалей Иванович Жаков владел ремеслом резьбы по дереву и занимался установкой и украшением иконостасов в сельских церквях. Младшего сына он также хотел приобщить к ремеслу столяра и резчика. Но тот, рано научившись с помощью отца читать, отдавал предпочтение книгам. Настал момент, когда надо было делать решительный выбор: или уступить настояниям отца, или вопреки им двинуться дальше по лестнице, ведущей в храм науки. Каллистрат Жаков, не колеблясь, предпочел второе. Отец ему не препятствовал, отказав, однако, в благословении и заодно в какой-либо помощи – и сейчас, и в будущем.
Он покинул родительский дом и два года провел в уездных училищах. А затем оказался в стенах Тотемской учительской семинарии и, обратив на себя внимание уже при поступлении, был сразу зачислен в первый, а не в приготовительный класс. Вначале новоявленному студенту пришлось нелегко – сказывался недостаток общей образовательной подготовки, тем не менее, вскоре он завоевал признание не только своими успехами в учебе, но и как отважный участник кулачных боев.
Семинарию Жаков окончил успешно, а к деятельности на поприще сельского учителя допущен не был. Причиной тому были убеждения 18-летнего выпускника семинарии: под влиянием прочитанных книг и бесед с товарищами он переживал период умственного развития, который позднее сам охарактеризовал как «полный атеизм». Не позволяя унынию овладеть собой, Жаков загорелся новой мечтой – освоить три «полезных» ремесла: часовое, кузнечное и слесарное. Он подался на железоделательный завод в Вятскую губернию и был принят там в качестве... чернорабочего. Впрочем, это не слишком его беспокоило. К тому времени он уже твердо придерживался убеждения, что «жить нужно и можно при всех тягостных условиях» и что «прогресс личности» возможен в любой ситуации. Пожив в новой среде, Жаков вернулся на родину, попробовал себя в роли волостного писаря, после чего двинулся на штурм очередной вершины знаний, на этот раз в Вологду. До Устюга Великого – 400 верст, от Устюга до Тотьмы – около 250 верст, от Тотьмы до Вологды – 200 верст с лишком. Большей частью пешком, иногда по реке на лодке или по волоку на подводе.
Первое впечатление от губернского города описано Жаковым так: «Наконец, после всех скитаний, прибыл я в Вологду в солнечный день. Город показался мне белокаменным, светлым, и я невольно думал, идя по улицам: "Неужели суждено мне жить в таком светлом городе?"»
Жаков остановил свой выбор на реальном училище, открывавшем в перспективе путь в промышленные, технические и торговые высшие учебные заведения. Он засел за учебники алгебры, геометрии и немецкого языка, проводя за ними по 10 часов в сутки, и вскоре, блестяще сдав экзамены, был зачислен в пятый класс вологодского реального училища.
А далее было учение с упоением, восхищение красотой алгебраических уравнений, радость от понимания того, как можно вычислить расстояние до Солнца и Луны, проникновение в тайны человеческой души через посредство произведений словесности, вечерние и ночные занятия с отстающими учениками, слава удивительного репетитора, способного втолковать самым отсталым школярам основы алгебры, увлеченное чтение книг по философии, включая непростые для недавнего семинариста сочинения Ипполита Тэна и Иммануила Канта. Но в седьмом, последнем классе реального училища сознание бессилия в решении вопроса о смысле жизни толкнуло Жакова к покушению на самоубийство. Случались у него срывы и иного рода: попойки, дебоши, приводы в полицейский участок. В глазах городских обывателей «падение» зырянского «умника» выглядело и закономерным, и знаменательным. Кончилось тем, что Жакову пришлось покинуть реальное училище досрочно, без желанного аттестата.
Побыв недолго у родителей и осознав, что другой дороги, кроме той, с которой он временно уклонился, для него нет, Жаков вернулся в Вологду, сдал экзамены за курс реального училища, уехал в Петербург и поступил в Лесной институт. Там он надеялся получить знания, необходимые для того, чтобы приносить реальную пользу своим землякам, влачащим жалкое существование людям лесного края. Суетная, исполненная социальных контрастов столичная жизнь студенту, «жаждущему духа», по нраву не пришлась, и институт его надежд не оправдал, ибо не давал ответа на главный вопрос: в чем смысл человеческого существования? Им овладела новая идея – стать священником.
Жаков опять приехал в Вологду, получил благословение владыки Иллариона и стал послушником подгородней Заоникиевской пустыни. В обители его ласково принял игумен Варфоломей, ему поручили преподавать арифметику в монастырской школе, но неумеренный энтузиазм ревнителя науки привел к конфликту с братией. Недовольство вызвало то, что новый преподаватель, не ограничиваясь своим предметом, начал излагать ученикам гелиоцентрическую систему и эволюционную теорию Дарвина. Пришлось спешно покинуть обитель, разуверившись в своей пригодности к роли служителя церкви.
А в Вологде Жакова ждали неприятности. Он и ранее состоял под гласным надзором как человек вольномыслящий и водящий знакомство с политически неблагонадежными людьми. Теперь полиция вновь обратила на него внимание. На самом деле политика мало интересовала Жакова, но отношение властей дало повод жителям города отказывать в репетиторстве «авантюристу и безбожнику», лишая тем самым крайне необходимого заработка. И все-таки он продолжал идти по избранному пути: изучал латинский и греческий языки, занимался высшей математикой, писал сочинения на философские темы. В 1896 году Жаков был освобожден от полицейского надзора и сдал экстерном экзамены за курс гимназии. Ему шел тридцатый год, и он наконец-то мог поступать в университет. Из этих тридцати лет восемь прошли в Вологде. Здесь юноша стал зрелым мужем, здесь он переживал бурный интеллектуальный рост, испытывал духовные взлеты и падения, славу и унижения, здесь написал свои первые философские труды («О Боге», «О границах познания», «О бессмертии и любви»), здесь, невзирая на неустроенность и нужду, создал первую семью.
Поступив в Киевский университет, Жаков начал учиться на физико-математическом факультете, перешел на историко-филологический, а осенью 1899 года поступил на такой же факультет Петербургского университета и, будучи еще студентом, обратил на себя внимание как подающий надежды начинающий ученый. Его интересы были сосредоточены в области этнографии, фольклора и языка финно-угорских народов. После выпуска Жакова оставляют при университете для подготовки к профессорскому званию. С 1901 года он преподает русский язык, грамматику коми языка, историю, логику, философию в различных учебных заведениях Петербурга, сдает магистерские экзамены и в 1902 году успешно защищает магистерскую диссертацию «О грамматическом строе зырянского языка». В 1905 году начинает преподавательскую деятельность на общеобразовательных курсах, открытых выходцем из крестьян Вологодской губернии А. С. Черняевым. В 1908 году академик В. М. Бехтерев приглашает его читать логику в основанный им Психоневрологический институт. Кроме того, Жаков публикует одно за другим свои литературные произведения: автобиографическую повесть «Сквозь строй жизни», сборники рассказов, очерков и сказок на материале этнографии и фольклора народа коми. Особое место в творческом наследии писателя занимает большая поэма «Биармия», обобщающая мотивы и сюжеты народной эпической поэзии коми-зырян. Это своеобразный аналог всемирно известной «Калевалы», карело-финского эпоса. Совершал Жаков и поездки по России с лекциями, не забывая посещать при этом связанные с воспоминаниями юности города Усть-Сысольск, Тотьму, Великий Устюг, Вологду. Так, например, в мае 1912 года он выступал в Вологде с популярными лекциями по философии, этике и литературе. Самым большим своим достижением Жаков считал создание философского учения, именуемого им «Лимитизм», которое было своеобразной попыткой синтезировать философское, естественнонаучное и гуманитарное знание с религиозными представлениями. Учение это имело последователей.
Бедствовавшему всю жизнь Жакову не довелось обрести покой и материальный достаток даже на склоне лет. Октябрьская революция застала его в Латвии, где он гостил на хуторе родителей своей третьей жены. События в Петрограде побудили его повременить с отъездом, домой Жаков больше не вернулся. Он пробовал найти себе место как преподаватель и ученый в учебных заведениях Пскова и Прибалтики. Его жизненный путь завершился в январе 1926 года в Риге, где он и был похоронен. В годы советской власти имя и наследие Жакова, зачисленного в разряд эмигрантов, было предано забвению. Память о нем и его произведения начали возвращаться на родину в последние десятилетия XX века. В декабре 1990 года прах ученого и писателя был доставлен из Латвии и погребен на кладбище Сыктывкара.
Сергей Баранов, к.ф.н., профессор