|
||||
|
В начале спектакля выходит на сцену художественный руководитель Государственного Пушкинского театрального центра в Санкт-Петербурге Владимир Рецептер и с пиететом показывает зрителям маленькую копию скульптуры «Пушкин-лицеист», установленную в Михайловском. Дав оценить её нам, зрителям, мастер поставил её в самый центр сценической площадки – чёрного круга, обрамлённого десятью стульями. За площадкой – пять ширм с рисунками из старинных книг, описывающих события конца XVI – начала XVII веков (художник – В. Лебедев). Затем на сцену из зала поднимается молодой актёр, рассматривает скульптуру, пробует принять ту же позу, в которой застыл Пушкин. Потом бережно уносит скульптуру к заднику сцены, ставит её на небольшое возвышение. Внимание зрителей собрано… Было бы, наверное, естественно, если бы после этого актёр взял в руки книгу, но век наш не книжный. Он достаёт из внутреннего кармана пиджака «айпод» и начинает с экрана электронного устройства читать пушкинские «Наброски предисловия к трагедии «Борис Годунов». Оказывается, и для чтения классических текстов можно использовать так стремительно ворвавшиеся в наш обиход новшества.
Что двигало Пушкиным, когда он взялся за трагедию, как шёл его творческий процесс, какое воплощение получил в поэтическом переложении фрагмент «Истории государства российского» Н. М. Карамзина – об этом нам рассказывают актёры театра-студии «Пушкинская школа». Это своего рода творческая лаборатория классика, анализ его творческого метода. Слова трагедии подтверждаются чтением фрагментов из «Истории», расцвечиваются музыкальными отрывками из оперы Мусоргского.
Каждый участник спектакля существует в двух ипостасях: это наш современник, размышляющий над великим произведением и его научным источником, цитирующий их, и герой пушкинской трагедии. Есть знак, по которому это делается: переходя к тексту трагедии, актёр набрасывает на плечи различного цвета шарфы, подобные омофору. Если при цитировании набросков предисловия к трагедии «Борис Годунов» актёры вольны окрашивать текст понятными нам эмоциями (возмущение, удивление, сомнение, размышление), то при переходе к тексту трагедии они моментально вживаются в образ персонажа. Это придает полифоничность спектаклю, позволяет и нам моментально переключиться на восприятие другого смыслового пласта постановки. Причина лёгкости такого переключения в убедительности актёров, в отточенности их мастерства. Удивительно легко воспринимается этот спектакль. Вместе с сопереживанием героям великой трагедии мы сопереживаем и размышлениям её автора. А значит, становится более ясным, понятным классическое произведение, разгадать которое мировой театр пробует уже почти полтора века. Название спектакля «Хроника времён Бориса Годунова» мне представляется несколько неточным. Это, скорее, «Хроника написания «Хроники времён Бориса Годунова». Художественный руководитель и Пушкинского центра, и существующего при нём театра-студии «Пушкинская школа» народный артист России Владимир Рецептер остаётся верным великому поэту, приобщает нас к тайнам его творческого метода.
|
||||
|
|
|
