Даниил Ильич Гинецинский нередко приезжает на родину, хотя покинул Вологду еще в 1935 году. Здесь он родился и рос в семье известных музыкантов, его отец – Илья Григорьевич – основатель и долгие годы директор музыкального училища, а мать – Лидия Владимировна Сокальская – педагог техникума-училища, пианистка, часто выступавшая в городе, и просто заботливая мама, всю жизнь тревожившаяся о своем любимом Далике и помогавшая, как могла, его семье.
Даниил Ильич, расскажите о вашем детстве.
В доме моих родителей постоянно звучала музыка. Собирались трио и квартеты, репетировали к концертам. Мама вела уроки дома, проводила репетиции с оперными певцами... Я рос в музыкальной атмосфере. Отец давал мне скрипку уже в три-четыре года. И конечно, родители хотели привить мне хорошие манеры, научить европейским языкам, даже завели для меня гувернантку – мадам Мюсоро. Но я от нее постоянно убегал, чтобы погонять мяч с Гошей Преображенским или поиграть с Сережей Декаленковым. Мы все очень дружили. Георгий Иванович стал артистом филармонии, а Сергей Сергеевич – известным авиаконструктором...
Этого неугомонного мальчика мог «укротить» только проживавший по соседству православный священник «батя Ваня» – отец Иоанн. Его беседы Даниил слушал с большим вниманием. И еще всегда с удовольствием занимался музыкой! С чего начиналась ваша жизнь в музыке?
У нас дома, на крышке рояля нередко лежали духовые инструменты, которые отец привозил для оркестра училища из своих командировок в Москву. Я стал самостоятельно учиться играть на них, и получалось неплохо.
А еще в первой общеобразовательной школе студент музтехникума Коля Еремеев организовал духовой оркестр. Я в нем играл на трубе. Мы часто выходили на демонстрации, выступали на школьных праздниках и вечерах отдыха. Если я участвовал в концертах музыкального училища, то нередко одно отделение играл на скрипке, а другое на трубе, но духовые меня, пожалуй, больше интересовали, чем скрипка.
Из уважения к отцу Даниил поступил в Ленинградское музыкальное училище сразу по двум отделениям: скрипки и трубы. В консерватории он учился уже только по классу трубы. Зато в марте 1941 года он стал лауреатом Всесоюзного конкурса исполнителей на духовых инструментах, а в знаменитые Ленинградские оркестры его начали приглашать еще раньше. Как проходила ваша работа в Мариинском театре?
Помню, как в день конкурсного прослушивания в Мариинском (тогда Кировском) театре в 1939 году я отвез в роддом свою жену Дору, потом отыграл основную программу, съездил к Дорочке и узнал, что у меня родилась дочка. Наутро в театре играл чтение с листа (так настоял мой педагог), и только после этого смог со своим другом отметить мое отцовство.
Лидочка, моя дочка, тоже закончила Ленинградскую консерваторию и сорок лет вместе с мужем Львом Евгеньевичем играла в том же оркестре, что и я. А мой стаж в Маринке составляет почти пятьдесят лет! Все эти годы играл на корнете – разновидности трубы. Музыканты называют этот инструмент «корнет-а-пистон». Все «Неаполитанские танцы» в балете «Лебединое озеро» в течение пятидесяти лет исполнялись мною. Звание заслуженного артиста РСФСР мне дали в 1968 году, а в 1983 – орден Дружбы народов. Еще я являюсь Почетным членом общества музыкантов-духовиков Армении...
У каждого музыканта есть любимые учителя. Кто выступил в этом качестве для вас?
В детстве у меня были очень хорошие преподаватели – два сосланных в Вологду трубача: Лев Захарович Рафалович – потрясающий виртуоз, он постоянно играл в оркестре у отца, потом, когда освободился, работал в оркестре у Н. Рахлина – исполнял партию первой трубы – и в Донецком оперном театре. Второй ссыльный – Владимир Поликарпович Чайковский – помогал мне с техникой овладения мундштуком. Он был сильный трубач, но без меры пил. Иногда на репетиции они с Рафаловичем блестяще показывали перекличку труб в «Марше» Мейербера, а вечером Чайковский уже не мог играть (попросту не являлся на концерт) и Рафалович «перекликался» сам с собой.
Еще мне вспоминается, как отец вывез группу студентов в Ленинград и привел их на репетицию прославленного коллектива – симфонического оркестра Ленинградской филармонии. Там я и познакомился со своим будущим педагогом и наставником К. К. Штейнмиллером, который занимался со мной, даже когда я уже закончил консерваторию.
Гинецинский переиграл всю музыку мира, побывал во многих странах. Один поклонник ленинградского балета в Японии всегда, когда приезжает «Киров-балет», приглашает на ужин исполнителей медной духовой группы (он сам – неплохой трубач) и непременно передает через них сувенир для Даниила Ильича, хотя знает его исключительно по записям балетной музыки. Гинецинский в оркестре – это красивый звук, безупречная, даже филигранная техника, постоянная надежность, интеллигентность и деликатность в отношениях с коллегами. Это еще и педагогическая работа в консерватории и школе-десятилетке. И теперь, когда Даниил Ильич перечисляет своих учеников, друзей-музыкантов или дирижеров, с которыми он работал, получается целая энциклопедия оркестровой музыки! Его очень уважают в этом сообществе музыкантов. Когда И. Гинецинский произносил прочувствованную речь на юбилее Тимофея Докшицера, тот сказал: «Даня! Ты выше меня!» Даниил Ильич, кто сейчас продолжает вашу семейную музыкальную традицию?
Моя дочка Лидочка и зять Лев Евгеньевич – настоящие оркестровые музыканты! Любили свое дело и мастерски справлялись с ним. Их всегда ценили дирижеры. Сейчас, когда они заходят в театр, В. Гергиев встречает их очень приветливо, приглашает на все спектакли.
Были годы, когда за границу не разрешалось выезжать двум супругам одновременно. После неожиданной эмиграции Белоусовой и Протопопова руководство решило оставлять одного из супругов в Советском Союзе в качестве заложника. Мои дети, Захаровы, решили не мириться с таким положением вещей и отказались ездить поодиночке. Весть об этом быстро разнеслась по оркестрам Ленинграда, никто, правда, не последовал их примеру. Поездки за границу тогда были единственной возможностью что-то заработать и купить, но самостоятельность и смелость решения Лиды и Льва Захаровых все оценили. Потом прошли другие времена, и они объездили с оркестром весь мир.
Нужно сказать, что в Вологду они приезжают всегда втроем: Даниил Ильич и дети. Лидия Даниловна и Лев Евгеньевич выглядят удивительно гармоничной парой. Оставив оркестр, супруги организовали скрипичный дуэт. И хотя говорят, что «труднее игры на скрипке есть только игра на двух скрипках», Захаровы делают это великолепно, выступают для школьников, участвуют в передачах Санкт-Петербургского радио, постоянно репетируют дома. Как и почти сто лет назад в Вологде, дом Гинецинских пропитан музыкой. Даниил Ильич ежедневно сочиняет музыку. У него есть сонатина, концерты, этюды, «Кавказские напевы» – произведение для трубы и симфонического оркестра, привлекающее своей мелодичностью и эмоциональностью. Несколько сборников своих произведений Д. Гинецинский подарил родному училищу. А на своем 85-летнем юбилее он вдруг запел! И не просто песни или романсы – сложные оперные арии для баритона. Не зря он полвека играл в самом знаменитом театральном оркестре мира. Он помнит все оперы, балеты, многих «живых композиторов», с которыми приходилось репетировать. Даниил Ильич, а какая встреча с известными музыкантами запомнилась вам больше всего?
В эвакуации, в Перми, мы готовили премьеру балета Арама Ильича Хачатуряна «Гаянэ». Время было для всех голодное, а духовикам играть особенно трудно, если пуст желудок. Вот Хачатурян и решил «подкрепить» наши силы – пригласил всех в буфет и угостил каждого большим куском черного хлеба. А уже после войны в Ленинграде Д. Б. Кабалевский репетировал с нашим оркестром «Семью Тараса» – тоже готовил премьеру. Закончив работу, мы с другом Борисом Петровым решили скромно поужинать с горячительным в одном неприметном кафе на Большом проспекте Петроградской стороны... Вдруг в это же кафе приходят Дмитрий Борисович с дирижером Б. Хайкиным и, похоже, с той же целью! Мы с Борисом, как люди вежливые, решили потихонечку ретироваться, но они нас заметили, пригласили за свой стол и в приятной беседе и непринужденном дружеском общении мы все вчетвером отметили успех работы над оперой.
Он просто и всегда с долей юмора говорит о себе, о своих друзьях. В этих бесконечных рассказах совсем не чувствуется возраст и статус оркестрового музыканта, известного не только в России, но и во многих странах мира. А ведь это человек-легенда, начинавший игру в оркестре у Ария Пазовского – дирижера начала прошлого века – и закончивший свой творческий путь с одним из самых востребованных дирижеров современности Валерием Гергиевым. Поставить точку в этом интервью хочется не оригинальной, но такой уместной здесь фразой: «Путь его начинался в Вологде!»
Элла Кириллова