Америка сразу жестко дала ему понять, что надеяться можно только на собственные силы. Бурливший по соседству с его домом Лас-Вегас на миг ошеломил огнями казино и улицами красных фонарей, но после первого знакомства больше не интересовал Евгения. Он искал свое место в другой жизни и сам по прошествии 15-ти лет удивляется, насколько целенаправленны были его поступки: изо дня в день совершенствовать свой язык, по десять часов заниматься гитарой, достичь бешеной техники, но именно из-за своего высокого мастерства не попадать потом в любительские ансамбли.
Мы встретились с бывшим вологжанином Евгением Колыхановым на квартире у Виктора Колесова – давнего друга Жени, того самого, который десять лет руководит легендарной группой «Петрович бэнд».
Женя, как ты оказался в Америке?
Я занимался по классу трубы и тромбона вначале в Вологодском музыкальном училище, потом в Череповецком. Но мне все время казалось, что я иду в никуда, что мне хотелось играть, но мне этого никто не давал. Мне по молодости хотелось быстрой игры, «страшных» звуков на гитаре, «диких» пассажей. Я везде искал такую музыку и нигде не мог найти – её никто не играл! Пожалуй, единственным в Вологде, кто издавал эти «крикливые» звуки на гитаре, был Виктор Колесов: он тоже упрямо искал свой стиль в современной поп-музыке. Он даже «Пинк Флойд» переложил, я помню…
Бросив окончательно музыкальное образование, я уехал в Москву, работал в театрах, много общался с консерваторски образованными людьми, сочинил массу музыки – песен, интермедий, но гитару не оставлял. Когда приоткрылись шлюзы для выездов за границу, я туда «просочился». В первый раз, помню, отстоял долгую очередь в американском консульстве и ушел ни с чем. Потом долго размышлял: возвращаться туда еще раз или не стоит. Ходил, думал: «Что-то я не сделал. Может быть, мне ещё раз попробовать».
Получив визу, поехал в Америку очень спокойно. Знал немецкий язык в рамках школьной программы и английский немного – для общения. Языком занялся всерьёз. Проделывал над собой всякие эксперименты: начитывал на магнитофон газетные тексты, потом слушал запись и замечал акцент.
Через два года я уже учился в университете в Делаваре. Взял курс «Критическое написание и анализ статей» на два года. Мне это сразу понравилось: я люблю в чем-нибудь покопаться. У меня было желание закончить полный курс, но всегда не хватало времени, и я думал: «Мне этого хватит. Я всё-таки музыкант». Чтобы быть музыкантом, классическое образование, может быть, и нужно, но то, чем я занимался, требует иного: у тебя есть фанаты, они тебя покупают, на твои концерты хотят попасть и охотно идут, – это и есть твоя «корочка»!
Так было с самого начала?
Далеко не так! У меня была сумасшедшая техника игры на гитаре, поэтому меня никуда не брали. Да и играл я всё каким-то «крикливым» звуком. В общем, начинал на барабанах в какой-то местной полусельской группе. Мне платили 50 долларов за вечер. Я платил ренту, работал только в пятницу и субботу и дико скучал по гитаре. Потом я понял, что парень, который руководил ансамблем, по-своему ревновал к моему уровню игры на гитаре. «Жаба» съедала, как говорится.
Я работал гитаристом в венгерских, цыганских, арабских группах, везде чему-то учился: запоминал приёмы, выразительные мелодии, интересные ритмы, потом всё это использовал в своих композициях. В Америке любят такие этнографические моменты. Потом некоторое время работал в группе «Красные Элвисы». Сейчас у меня есть своя группа, свой автобус, на котором написано «Рок эмигрантов». Живу в собственном доме в 15 минутах езды от Лас-Вегаса. Работаем в основном в штате Техас.
В каком стиле ты всё-таки работаешь? Чем поп-музыка и поп-публика Америки отличается от нашей?
По-моему, особенно ничем. Единственно, что русские ансамбли допускают смену настроений, могут на время ослабить напряжение, подпустить грусть-тоску, остановиться, «поплакать». Там, если ты взял ритм в начале, ты не можешь его отпустить – должен держать все два с половиной, три часа!
Репертуар у нас очень разный, начиная от джазовых кусков, которые мы в роке «замешиваем», кончая психоделическими, электронными звуками, которые я «высекаю» из гитары. У меня в гитаре три шнура: один – синтезатор, другой – просто гитара, третий – бас-гитара. У меня в группе перкуссионист и барабанщик. Втроем мы и делаем музыку: сначала она импульсивная, ритмическая, потом добавляются элементы классики – полуджаз, полуклассика, всё это «нанизываем» на элементы рока. Получается «солянка». На каком-то одном стиле мы не останавливаемся. Блок в концерте – альтернативный рок, блок – наши обработки «Биттлз» и «Роллинг Стоунз», блок – кубинские ритмы, танцы или песни. Играем пассажи в духе арабов, вариации на цыганские мотивы.
Потом я стал обучать себя играть слайдом, таким «набалдашником», круглой металлической трубочкой, надетой на палец. Сначала подражал тем, кто играет блюзы, а потом увидел, что можно играть в разном стиле, чуть ли не в индийском. Так я оказался в этнической струе: рядом с цыганской гаммой идет азербайджанский скайл. Американское ухо на это реагирует довольно быстро.
Почему ты с детства не начал обучение на гитаре? Расскажи о своей семье.
Я родился в Вологде, в роддоме, который находится рядом с моей 5-й школой. Семья у меня музыкальная. Мама – прекрасный человек, и поет она замечательно. Вокруг неё народ любит собираться. Она из деревенской многодетной семьи. Они жили в деревне под Архангельском, в поселении карело-финских племён. Моя бабушка замечательно играла на балалайке для всей деревни. У меня, наверное, призвание к музыке оттуда.
И отец, Георгий Васильевич, тоже играл всю свою жизнь. В парке ВРЗ у него была программа из вальсов. Он знал и исполнял до трёхсот произведений – своих собственных и известных авторов. Просто сидел на сцене и играл на баяне, а люди слушали или танцевали. Но лишь только речь зашла о профессии музыканта для меня, родители высказались против. Особенно, когда встал вопрос с гитарой. Тут ответ был прямой: нет и всё!
А как сейчас?
Сейчас уже всё прошло. Сейчас они с интересом слушают мой рассказ о себе, об Америке. Мама даже просила показать записи песен.
Весь разговор с Евгением был лишь иллюстрацией к музыке гитары, которую Женя не выпускал из рук. Он рассказывал, как рождаются его мелодии, что больше всего любят его поклонники в разных городах большого штата Техас. Чувствовалось, что не только увлеченность правит его талантом, но и природный ум, и сильная воля преданного рок-музыке человека. В Вологде он выступал в английской школе, участвовал вместе с Виктором Колесовым в концерте альтернативного рока. В прошлый приезд они играли в Октябрьском сквере при огромном стечении народа. На весну 2005 года Евгений Колыханов вновь наметил выступления в Вологде.
Элла Кириллова
