Эдуард Аблавацкий: У каждого актера свое послание в зрительный зал
На XII Международном театральном фестивале «Голоса истории» спектакль Вологодского театра для детей и молодежи «Ромул Великий» по одноименной пьесе Фридриха Дюрренматта был удостоен почетной премии им. Александра Свободина «За раскрытие средствами театра исторического события». Роль Ромула в нем сыграл Эдуард Аблавацкий. Новый сезон в театре только что открылся этой премьерой – и мы беседуем с артистом о роли в этом спектакле и о профессии актера.
Эдуард Анатольевич, в этом году сезон в Театре для детей и молодежи открылся спектаклем «Ромул Великий», в котором вы играете главную роль. Чем она вас обогатила, чем оказалась интересна?
Это первая пьеса Дюрренматта, с которой я столкнулся как артист. Интересны были и разбор этого материала, и репетиции. Насчет самой роли – было любопытно окунуться в мир человека, который всю жизнь подчинил достижению одной цели и методично ее добивается. А замыслил он ни много ни мало уничтожить Римскую империю, которая является для него олицетворением насилия и подавления личности. Интересно было и почитать, и посмотреть фильмы на эту тему.
Естественно, каждая роль обогащает артиста, но это не значит, что в какой-то конкретной роли я сделал что-то на 100 % новое для себя, нет. Каждый раз тебе помогает предыдущий опыт, который собирается по крупицам, от спектакля к спектаклю. Бывает буквально одна секунда, открывающая в актере новые качества и возможности, которые чуть-чуть меняют его и которые он будет использовать и далее. В роли Ромула есть составляющие многих ролей, которые я сыграл раньше, и в то же время есть новое для меня – что-то на уровне эмоциональной памяти.
Не часто бывает так, что актер находится на сцене на протяжении почти всего спектакля, как вы в роли Ромула. Каково это для актера – быть все время на первом плане, в центре зрительского внимания?
Артиста не должно смущать то, что он всегда на глазах у зрителя, главное – знать, для чего ты выходишь на сцену. Хотя роль Ромула в этом плане непростая: весь первый акт он просто сидит на авансцене, но это не значит, что он бездействует. Тут действительно надо было продумать многое: чем он будет заниматься, через какие актерские приспособления можно выразить его характер. Поэтому император Великой Римской империи то протирает свежие куриные яйца чистой тряпочкой, то играет деревянными курочками. Смехотворность этих занятий составляет такой контраст с надвигающимися грозными событиями, что зритель сразу должен почувствовать: Ромулом руководит какая-то всепоглощающая мысль, которой не понимает никто из его окружения.
Что главное в вашем актерском воплощении Ромула Августула? Какие его качества вы цените? Менялось ли представление об образе в ходе работы над спектаклем
Конечно, менялось. Может быть масса предположений, почему герой Дюрренматта поступает так, как он поступает. Но в итоге, репетируя спектакль, мы согласились с трактовкой режиссера: это интеллигентный человек, который всей душой не приемлет убийство и насилие, а значит, и саму идею империи.
Ваш Ромул – трагический герой?
Без сомнения, трагический. Ведь он, думая, что идет по правильному пути, терпит полный крах: абстрактная идея гибели империи воплощается для него в гибели всего его двора, жены и единственного человека, которого он искренне любит, – дочери…
В спектаклях театра вы играете самых разных персонажей – и комических, и драматических, и трагических. Какие роли вам как артисту ближе? Или артист должен пробовать себя во всех амплуа?
Конечно, должен – чем шире диапазон ролей артиста, тем больше его профессиональный багаж, богаче инструментарий, и тем он ценнее как профессионал. И чем больше он может, тем больше удовольствия получает от профессии.
Большинство спектаклей в ТЮЗе – это классика. Что здесь важно, на ваш взгляд: создать своего героя практически с нуля или сделать его таким, каким его ожидает увидеть публика?
Ставить и играть что-то похожее на то, что уже было, не имеет смысла. Другое дело, что предыдущий опыт никуда не девается, и надо знать, что было до тебя. Некоторые артисты сознательно не смотрят до своей премьеры чужих спектаклей, чтобы не спугнуть собственную музу. Но мы всегда знакомимся с фильмами и постановками на тему, близкую спектаклю.
Зачастую актерам интересно играть роли «на сопротивление», когда важно перебороть что-то в себе, открыть себя с какой-то новой стороны – было ли что-то подобное в вашем опыте?
Был у меня один такой случай: мы репетировали спектакль по пьесе Василия Сигарева «Божьи коровки возвращаются на землю», и там должна была звучать ненормативная лексика. Я долго думал над тем, нужно ли произносить эти слова со сцены, мы обсуждали это с режиссером-постановщиком Александром Межовым. В итоге я пришел к выводу, что в современной драматургии, поднимающей острые проблемы, это бывает оправдано. Но некоторые слова я все-таки заменил более приемлемым выражением.
Бóльшая часть зрителей в вашем театре – это подрастающее поколение. У вас у самого растет сын, который наверняка тоже скоро станет зрителем. Что вы своей игрой на сцене «говорите» сегодняшним детям и молодежи?
Да, у каждого актера свой месседж, свое послание в зрительный зал, а если его нет – нет и артиста. Но его очень трудно выразить словами, потому что это делается подсознательно. И артист, создавая образ на сцене, может даже не подозревать о тех смыслах, которые уловят в его игре зрители. А если бы я мог что-то посоветовать, то я бы посоветовал читать больше книг, смотреть больше хороших фильмов. Не становитесь потребителями и побольше думайте сами – вот что я хотел бы сказать.
Светлана Гришина
