Усади вас за письменный стол, дай листы бумаги и после продолжительного прослушивания музыки Чайковского, Рахманинова, Римского-Корсакова, Свиридова или Гаврилина попроси написать эссе на 7-10 страниц. Не просто о своих ощущениях и переживаниях музыки, а о музыкальных интонациях, творческом и духовном наследии композитора, о звучании отдельной инструментальной партии, музыкальной части, о силе воздействия звукоряда и проч. Без всяких там «мне понравилось», «хорошо сыграли», потому что это слишком просто, и не про музыку, не про то невидимое, ради чего она пишется. Сколько из нас таких, кто не просто может любить музыку, но и понимать ее язык и говорить о нем? Редкое совпадение, когда любить и понимать в человеке идут рука об руку. Еще реже встречается в человеке способность любить и уметь глубоко сказать о предмете любви.
Василий Белов любил и глубоко понимал истоки и намерения музыкального творчества Валерия Гаврилина, но глубоко профессионально не мог о ней говорить и писать (как музыкант, музыковед). Поэтому все, что написано Василием Ивановичем, – осознано, прожито человеческим сердцем. И есть одно большое достоинство этого: без теоретизирования Белов умело говорит о тонком и созвучном его душе творчестве композитора, лишь иногда подкрепляя свои слова авторитетным мнением, с которым абсолютно соглашался. В воспоминаниях «Голос, рожденный под Вологдой», к примеру, Белов приводит большие отрывки из писем композитора Антона Вискова, отмечавшего присутствие «наития Святого Духа» в произведениях Гаврилина: «В творчестве Гаврилина носителем… духовной правды является интонация, индивидуальный музыкальный язык композитора, глубоко уходящий корнями в русское народное творчество. Во всех его сочинениях мы слышим голос русской послевоенной деревни. И это единственный в мировой музыкальной культуре пример столь высокого уровня художественного обобщения той исторической среды, поразительный памятник эпохи… нет у нас больше с тех пор столь "почвенных" композиторов».
Василий Белов и Валерий Гаврилин – два творца, владевших разными языками для выражения одних и тех же образов. Язык Гаврилина – музыка, Белова – литература. Два «почвенных» творца, поднявшихся до профессионального Олимпа, говоря словами А. О. Вискова.
Их на протяжении нескольких десятилетий связывали чувство родства и крепкая человеческая дружба. Еще не познакомившись, они уже много знали о творчестве друг друга, внутренне понимали и осознавали единодушие, родство не по крови. Верно, такая связь возникла не без вмешательства высших небесных сил, как говорил сам Василий Белов.
Встреча Василия Белова с творчеством Валерия Александровича произошла задолго до 1978 года – первой личной встречи, описанной в воспоминаниях «Голос, рожденный под Вологдой». Но в какой именно день – неизвестно?
О первой встрече с Валерием Гаврилиным Белов написал в воспоминаниях: «Моя первая встреча с музыкой Гаврилина произошла во вторник (даже день недели помню!) 26 декабря 1978 года в Большом концертном зале «Октябрьский» в Ленинграде... Я со вниманием слушал весь концерт, во время перерыва пробовал его встретить, пусть бы где-нибудь на лестнице. Но всё было напрасно... Хотелось поговорить хоть минутку-две, поддержать его в чём-то, о чём-то спросить. Но, увы! Он появился на секунду, раскланялся перед публикой и исчез... Когда концерт завершился, то он начал быстро уходить от всех поздравлений. Словно стыдился своего концерта... Он быстро покинул зал, прошёл длинным коридором. Я не стал его догонять, хоть и очень хотелось». Причина, побуждавшая догонять, была очевидна: в 1977-м году Валерий Гаврилин написал Белову: «Как замечательно, что есть такое чудо, как Вы. Жизнь начинает нравиться, всё ясным кажется, и самому работать и стараться хочется. Любящий Вас В. Гаврилин» (Воспоминания Белова «Голос, рожденный под Вологдой»).
Судьбы этих людей поколения 1930-х годов в определенной степени синхронизировались, хоть сами люди были разделены расстояниями (Вологда – Петербург). Из связывали вологодские корни (рождение на вологодской земле), раннее сиротство и взросление, творческие взлеты… К Белову известность пришла после выхода в свет «Привычного дела» в 1966-году, а к Гаврилину в 1967 г. после исполнения его вокально-симфонической оратории «Скоморохи»... Подобная синхрония не случайна. Чистые и сильные творческие энергии людей часто сонастраиваются и попадают в единый поток развития. У обоих было глубоко в крови чувство правды. Достаточно прочитать воспоминания.
Василий Белов о Гаврилине: «Валерий в любом человеке кожей чувствовал неискренность, чуял проявленную этим человеком фальшь или лживость. И это, видимо, тоже свойство таланта...».
Фотохудожник, оператор и друг этих людей Анатолий Заболоцкий сказал, будто продолжая рассказ о таланте и чувстве правды: Белов «сразу распознавал неправду и преувеличения. У него было редкое чутье жизни. Мне кажется, он знал, зачем человеку дана жизнь».
В творческой биографии В. И. Белова – несколько текстов, посвященных известному русскому композитору: стихотворение 1968 года «Нет! Я не падал на колени…», очерк о Гаврилине «Из народных глубин» (1985), вступительная статья «Боль за судьбу России» к книге В. А. Гаврилина «О музыке и не только...» (2002), очерк воспоминаний писателя «Голос, рожденный под Вологдой. Повесть о композиторе Валерии Гаврилине» (2004).
До 15 июня в Музее-квартире В. И. Белова можно увидеть эти материалы из архива писателя, познакомиться с фотографиями 1990-1991 г. из личного архива журналиста, фотохроникера, сотрудника СПбГУ Анатолия Пантелеева.
Теги: беловский круг
