Всегда интересно узнать о том, какой отклик вызывает у публики то, о чем мы пишем, – концерты, выставки, спектакли, творчество художников и артистов. Ученица Вологодского многопрофильного лицея Ксения Кашинцева предоставила нам такую возможность, подготовив интервью с актером Театра для детей и молодежи Виктором Харжавиным. В газете, которую издает Вологодский многопрофильный лицей, это интервью опубликовано в сокращенном варианте, а мы предлагаем прочитать его целиком. Что в работе актера интересует вдумчивого школьника, который бывает в театре? Узнать об этом наверняка захотят многие наши читатели.

Виктор, традиционный вопрос: почему вы решили стать актером?

Каждый, заканчивая школу, думает, куда он пойдет и что будет делать. Сначала я хотел пойти в лётное училище, но меня подвело зрение. Параллельно со школой я занимался в театральной студии – там у меня был замечательный педагог, который заразил меня театром, я завел много друзей из театрального мира. Хотя должен признаться, что если бы мне сейчас снова пришлось выбирать профессию, я стал бы либо военным, либо выбрал что-то связанное с путешествиями, например, работу корреспондента.

Вы учились в Екатеринбурге – почему не стали «штурмовать» Москву или Санкт-Петербург?

В Москву я в то время ехать не решился, а в Екатеринбурге хорошая театральная школа, не слабее, чем в столице. Да и ближе было.

Если бы вы могли вернуться в молодость, что бы вы себе сказали?

Я бы сказал: «Витя, учись лучше!». Себе и всем советую учиться тогда, когда знания дают. Потом, во взрослой жизни, очень сложно наверстать упущенное. На это часто не хватает времени, ведь ты занят другими делами, своей профессией. Надо всё делать вовремя.

Если бы подросток вам сказал, что хочет пойти в театральный – вы стали бы его переубеждать?
Нет, зачем же – профессия актера замечательная. Это особый труд, и актеры, я считаю, это особенные люди. Мы находимся в несколько другом измерении, по-другому воспринимаем мир, он для нас более разнообразный, более интересный. Эта профессия дает возможность прикоснуться к самым разным сферам жизни, к разным характерам. И всё, что у тебя в душе накапливается, накипает, ты можешь выплеснуть, выходя на сцену. Главный минус этой профессии – отсутствие времени, актеры – очень занятые люди.

У вас есть любимая роль?

У меня их много, но самой-самой любимой нет. Каждая роль – маленький отрезок жизни, в каждую историю я что-то вложил. Любой спектакль как ребенок: он рождается, растет и потом живет своей жизнью. Невозможно к одному своему ребенку относиться хорошо, а к другому – плохо, они все разные, но все любимые. Самые знаковые для меня, из тех, что я играю сейчас, – Зилов в «Утиной охоте», Сирано de Бержерак из одноименного спектакля, Хома Брут в «Панночке». А моя первая роль на драматической сцене – Плужников в спектакле «В списках не значился». Все эти роли сложные, поэтому я очень трепетно к ним отношусь.

Какую цель вы ставите перед собой, выходя на сцену? Мечтаете ли вы, чтобы зритель как-то изменился после просмотра спектакля, в котором вы играете?

Нет, я не жду, что кто-то переродится, посмотрев спектакль. Цель у меня, наверное, такая: максимально раскрыть своего героя, его судьбу и характер, чтобы люди прониклись этой историей, посочувствовали ему – или наоборот. Самое главное, чтобы им было интересно за ним наблюдать.

Что бы вы пожелали себе как актеру?

Собранности. Бывает, что настроение совершенно неподходящее, а тебе надо работать. В такой ситуации включиться «на раз», как лампочка, и играть – вот это самое сложное.

Вы во многих спектаклях играете главные роли, значит, вас ценят как актера. А бывает ли так, что вы спорите с режиссером?

Режиссер, конечно, прислушивается к артисту, но делает по-своему. Он может и принять предложение, если оно ложится на его замысел. А если противоречит, то скажет: «Нет, так не пойдет». Спектакль ставит именно режиссер, он сам выбирает на роли тех или иных людей, и у него уже сложилась «картинка», которую он хочет увидеть.

Кого бы вам ещё хотелось сыграть, может, Гамлета?

Гамлета, я, конечно, хотел бы сыграть, но вообще хороших пьес очень много, и у любого артиста не хватит жизни, чтобы переиграть всю литературу. Даже если взять хотя бы русскую классику.

Была ли у вас такая роль, которая перевернула душу, заставила по-другому посмотреть на жизнь?

На меня очень повлиял Зилов из «Утиной охоты». Это отрицательный герой, а вживаясь в него, исследуя его недостатки, я находил в себе что-то похожее. Пришлось переосмыслить многое, посмотреть на себя со стороны, и он мне помог в этом.

Вы сейчас часто волнуетесь перед выходом на сцену?

Выходить на сцену всегда волнительно, и мы всякий раз заранее не знаем, получится спектакль или нет.

Вам бы хотелось попробовать себя в качестве режиссера или сценографа?

Скорее я бы хотел попробовать себя как педагога. Это мне интересно – обучать актерскому мастерству. Наверное, лучше обучать детей постарше – маленькие сами по себе настолько непосредственны, что и так все артисты. Преподавать меня пока не приглашали, но я бы согласился.

В ТЮЗ очень сложно попасть: если хочешь купить билет на спектакль, то нужно чуть ли не за месяц покупать билеты. А что артисты думают о вологодской публике?

Вологодская публика замечательная. Это я понял сразу, как пришел в театр работать, а со временем убеждаюсь в этом всё больше и больше. Публика у нас очень театральная. Мне есть с чем сравнивать: мы же ездим на гастроли. Вологодские дети и подростки, например, гораздо усидчивее и спокойнее, чем во многих других городах.

По поводу детей: как-то с классом ходили в наш драматический театр на «Грозу». Ребята, которые видели этот спектакль раньше, со взрослой публикой, говорили, что тогда смотреть было лучше. Почему так? И есть ли разница для актера – выступать перед детьми или взрослыми?

Знаете, это всегда по-разному. Вот у нас сейчас идет «Дубровский»: бывает, что партнеры на сцене друг друга не слышат – насколько шумно в зале. Школьники, приходя в театр, иногда думают, что они в кино, что артисты где-то там далеко и им всё равно, что происходит в зале. Но мы же живые люди, нам тяжело перекрикивать шум и при этом играть. Хотя всегда бывает по-разному: недавно приходили ребята, и в зале была полная тишина, смотрели внимательно. Это от многого зависит: от школы, от педагогов, от воспитания… Одно дело – когда ты молча встал и ушел, не мешая другим. Но показывать всем, что тебе неинтересно – это, я считаю, уже хамство, неуважение к артистам и другим зрителям.

А бывало такое, что вы останавливали спектакль из-за шума?

Такое в моей жизни было один раз, когда я был еще совсем молодым артистом. Шел спектакль «В списках не значился». Тема тяжелая – война, а в зале шум, выкрики, мы не знали, как играть. Стоял даже вопрос о закрытии занавеса. Тогда мне пришлось выйти из роли и сказать что-то вроде: «Прекратите это безобразие!» Я не знал, какая будет реакция, это был такой эмоциональный всплеск. И зал после этого замолчал, тихо досмотрел спектакль. Они как-то поняли меня.

То есть вам перед взрослыми нравится играть больше, чем перед детьми?

Нет, я очень люблю и в детских спектаклях играть. Допустим, Бармалея в «Айболите» обожаю. Когда спектакль получился, то зритель будет хорошо его воспринимать, и неважно, взрослые это или дети. Но реакцию детей видишь сразу, и от этого играть становится интереснее. В детских спектаклях к тому же можно похулиганить, поимпровизировать, добавить что-то свое. Дети ведь не следят за правильностью текста. В общем, это такая особая школа: мы учимся на детских спектаклях, чтобы играть потом во взрослых.

Какое ваше любимое литературное произведение?

«Война и мир» мне очень нравится, «Братья Карамазовы». В институте мне нравились «Госпожа Бовари», «Дон Жуан».

А есть ли у вас любимый актер или режиссер, за творчеством которых вы следите?

Да, у меня их несколько. Я постоянно слежу за творчеством Константина Хабенского, Владимира Машкова, Сергея Безрукова, Олега Меньшикова, Юлии Пересильд. Из режиссеров мне более всего интересны Додин, Тарковский, Урсуляк. У Хабенского мне очень нравится Зилов в «Утиной охоте» на сцене МХТ, Колчак в «Адмирале», «Собибор». У Меньшикова – роли в «Покровских воротах», «Сибирском цирюльнике», Машкова я обожаю в «Ликвидации».

По мнению вашего героя Сирано де Бержерака, любить – значит, жертвовать. А какое определение любви вы бы дали сами?

Мне кажется, в любви главный смысл жизни человека. Всё, что делается с любовью, приносит потом благие плоды.

Ксения Кашинцева

Новости по теме