Интервью Уильяма Брумфилда

Не так давно американский профессор, искусствовед и фотограф Уильям Брумфилд презентовал в Вологде свою новую книгу «Вологодский альбом». Именно из России он следил за обстановкой в своем родном городе – Новом Орлеане, когда там бушевали ураганы. Сейчас Уильям Брумфилд снова в США и согласился рассказать о своих исследованиях и о том, как стихийное бедствие повлияло на его творческую жизнь.

Какова обстановка сейчас в Новом Орлеане и в США после ураганов?

Ситуация в Новом Орлеане все еще очень серьезная. Потребуются многие месяцы, чтобы произвести даже первичные очистные и ремонтные работы. Восстановление разрушенной инфраструктуры потребует значительно большего времени. Стране понадобятся огромные ресурсы, чтобы отстроить Новый Орлеан, который является не только уникальным центром культуры, но и одним из важнейших портов США.

Как эта трагедия коснулась вас?

Моя квартира и имущество сильно пострадали. Главный вопрос для меня, в каком состоянии находится мой личный университетский офис, который включает в себя огромный архив моих цветных слайдов, посвященных русской архитектуре. Я должен также восстановить мои рукописи. Это зависит от состояния компьютеров, на которых я работал. В общем, ураган серьезно повлиял на мою работу, но, к счастью, мои родственники не пострадали. Они сейчас в другом штате.

Кто помог вам в сложившейся ситуации?

Многие друзья и коллеги, особенно из Вашингтона и Нью-Йорка, оказали мне существенную помощь. Например, доктор Джеймс Биллингтон, директор библиотеки Конгресса, предоставил мне офис в здании библиотеки. Я также получил возможность работать с моей коллекцией черно-белых фотографий в Национальной галерее искусства в Вашингтоне. И, конечно, мне помогли друзья в Москве в течение той недели, пока из-за урагана я не мог вернуться в США.

Как вы живете сейчас, вне дома, вне университета?

Я живу у хороших друзей в пригороде Вашингтона. В этом отношении все нормально. Я продолжаю свою работу. Я читаю лекции по фотографии, которые подготовил в августе. И рассказываю американским коллегам о моей новой книге «Вологодский альбом». Я надеюсь, что многие библиотеки приобретут эту книгу.

В России с напряжением следили за стихийным бедствием в США. Каковы, на ваш взгляд, сейчас отношения между нашими странами?

Я думаю, что отношения нормальные, хотя и существуют несовпадения во мнениях. Если говорить обо мне, мне всегда приятно работать с людьми во всех частях России, которые разделяют мои интересы, связанные с русской архитектурой и культурой.

При каких обстоятельствах вы увлеклись русской архитектурой? Какую эволюцию претерпело ваше увлечение?

Это сложный вопрос. Если вкратце, то мой интерес к русской культуре начался с чтения русской литературы XIX века. В университете я начал изучать русский язык. Но до тех пор, пока я не совершил свою первую поездку в Россию как аспирант Калифорнийского университета Беркли (летом 1970 года), я не видел русскую архитектуру своими глазами. Я был просто очарован и начал фотографировать архитектуру Москвы и Ленинграда (затем Санкт-Петербурга). Успех этих работ привел к выставкам, к публикациям и, в конце концов, к книгам.

Как изменилась Россия и русские за время вашего общения с ними?

Я всегда находил друзей, с которыми я мог работать в России, но с 1991 года стало легче путешествовать по России и работать с русскими коллегами. И, конечно, русские стали более свободно путешествовать на запад.

Какие цели вы ставите перед собой как фотограф и как ученый?

Методы и основания фотодокументалистики по-разному применяются в истории архитектуры. Например, памятники готической и ренессансной Европы сфотографированы в мельчайших подробностях и бесчисленное количество раз, иногда почти с момента изобретения фотографии. Те, кто изучает эти памятники, имеют возможность выбирать между различными документальными ресурсами в зависимости от своих специфических целей.

Другие районы, в том числе Россия, располагают значительно меньшими фотографическими ресурсами. И хотя большие города, такие как Москва и Санкт-Петербург, имеют определенные фонды в известных исторических архивах, проблема документирования еще остро ощущается, в частности в удаленных районах, где традиционные архитектурные формы еще живы. То, что эти сооружения в основном деревянные и поэтому становятся жертвами огня и обветшания, только увеличивает их уязвимость. Вероятно, они не сохранятся для дальнейшего изучения. В связи с этим последние двадцать лет я активно участвую в увековечении широкого списка памятников традиционной русской архитектуры, в частности исторического севера страны. В некотором роде эти фотографические кампании близки этнографической полевой работе, но их цели другие. Хотя для меня важно разговаривать с людьми, которые живут в районах традиционной архитектуры, их жизнь и обычаи не находятся в фокусе (в прямом смысле этого слова) моих исследований. Моя цель – максимально точное документирование зданий, созданных этими людьми, зданий, конструкция которых связана с архитектурой всей Евразии, в том числе и России.

Какова концепция вашей книги «Вологодский альбом»? Как она была воспринята общественностью в Вологде, в России, в других странах?

Как фотограф, я помещаю свою работу на границе между документом и искусством. Я использую камеру как инструмент для раскрытия сущности, тайны архитектурного сооружения. Значение имеют равновесие и гармония, усиленные светом и тенью, выхваченные нюансы формы, текстуры и конструкции. Я считаю, что для этих целей больше подходит черно-белая фотография, чем цветная. Уверен, что реакция на книгу была положительной и в Вологде, и в России в целом. Мы должны сейчас найти пути распространения книги за рубежом. Думаю, это получится.

Каковы ваши творческие планы?

У меня много планов, но в первую очередь я хотел бы публиковать в России больше книг с моими фотографиями русской архитектуры.

Перевод Елены Красильниковой