Архив номеров
Несмотря на такую, казалось бы, внушительную цифру в паспорте – 80 лет, рабочий день Александра Вадимовича Волотовского с утра и до позднего вечера расписан по минутам. Бодрости, силе духа и оптимизму этого творческого человека можно только позавидовать. О том, как сложился его творческий путь, сегодня наш разговор с юбиляром – режиссером театра кукол «Теремок» Александром Волотовским
Ирина Сорокина
Несмотря на такую, казалось бы, внушительную цифру в паспорте – 80 лет, рабочий день Александра Вадимовича Волотовского с утра и до позднего вечера расписан по минутам. В 9 часов – он в филармонии вкушает музыку, репетируя новые программы, в 11 – уже в родном театре кукол «Теремок», а в 6 вечера – спешит в ГДК к ребятам из народного театра «Раекъ». Бодрости, силе духа и оптимизму этого творческого человека можно только позавидовать. О том, как сложился его творческий путь, сегодня наш разговор с юбиляром – режиссером театра кукол «Теремок» Александром Волотовским
Любая история начинается с семьи – расскажите о ваших корнях.
Сказать честно, я не все помню. Сейчас я жалею, что практически ничего не знаю о прошлом родителей. И на это есть своя причина. В нашей семье о многом не принято было говорить: опасались последствий. Я знаю, что мой дедушка с 1904 года был членом партии РСДРП, а в 1937 за это пострадал, лишь через 20 лет его реабилитировали уже посмертно. В силу того, что произошло с дедушкой, у нас было не принято говорить о прошлом. Остались семейные фотографии, но они какие-то безмолвные – я не могу сказать, что там за люди и события. Мы с мамой не говорили об этом, потому что лучше было промолчать, чтобы сыночек, где-то не выдал лишнего. Моя бабушка принимала участие в революционном движении, была в эмиграции в Париже, ходила в знаменитую партийную школу Лонжюмо, где занятия вел сам Ленин. Мама, как дочь репрессированного, могла учиться только в медицинском институте. Всю жизнь она проработала врачом, была направлена на Сахалин. Своего отца я практически не знал – видел всего два раза в своей сознательной жизни.
Что особенно запомнилось из детства?
Мое раннее детство выпало на годы войны и прошло в эвакуации в Ярославской области. В родной Ленинград я вернулся в 1944 году, и очень хорошо помню это событие. Когда ленинградцам сообщили, что приезжает эшелон с детьми, все мамы бросились на вокзал. Там было такое огромное скопление народу! Прибежали родители: всюду объятия, слезы, радость. Всем детишкам принесли что-то сладкое, все счастливые – уплетают конфеты. А моей маме надо было добраться до вокзала из Пушкина, где она тогда работала, поэтому она приехала позже всех. Я сидел и ждал ее в одиночестве, но до сих пор в памяти жива картинка, как мама вбегает ко мне на вокзал, а я первое, что сделал, сунул нос в ее сумку в поисках конфет. А она так спешила ко мне, что не успела их купить…
Сегодня, когда я смотрю на фотографии из школьной жизни, вижу послевоенную бедность. Хорошо помню пленных, которые не так далеко от нашей квартиры строили дома на проспекте Чернышевского. Ленинград в то время активно отстраивался, жизнь кипела. Сейчас с удивлением вспоминаю, что уже в 1956 году я ходил во Дворец пионеров, где детям были созданы все условия для занятий в разных кружках. А ведь после Победы прошло всего чуть больше 10 лет! Но то, как страшно война отразилась на нашей стране, я особенно ощутил в Вологде. Приехал сюда уже через 20 лет после военных событий, и оказалось, что только тогда очередь отстраиваться дошла до малых городов. Помню, в мой первый приезд мы с женой прогуливались по центральным улицам, и она воскликнула: «Смотри-ка, здесь асфальт положили!» Когда моя семья получила квартиру на улице Козленской, в начале 80-х годов, здесь еще был булыжник: пыль стояла столбом, слышался такой грохот. Вот так, потихоньку, восстанавливалась из руин войны наша страна…
Почему вы избрали театр своей профессией?
Есть несколько моментов, почему я пошел в театр. Во-первых, мама меня с раннего детства водила туда. Причем не куда-нибудь, а в оперный театр – это один из наиболее сложных видов искусства, если не считать балета. Я, конечно, многого не помню, но уже с детства театр существовал для меня, а это очень важно. Еще одно увлечение с юных лет – чтение: у нас дома была колоссальная библиотека. Сначала мне читала мама, я любил листать, рассматривать иллюстрации, а потом, когда научился сам, читал всё! Особенно обожал Диккенса и Паустовского. Я очень благодарен маме за то, что она привила мне любовь к театру и книге.
Когда маму направили работать на Сахалин, я остался на какое-то время один, она мне, видимо, доверяла. И, вместо того чтобы встать на неправильный путь – а такое тоже могло случиться – я пошел в театр при Дворце пионеров. Я тогда просто погрузился в это искусство, буквально жил им, воспринимал всё очень восторженно.
Почему я туда пошел? Как сейчас помню, нашего учителя-литератора Александра Евгеньевича – бедно одетого, с какими-то заплатками на учительском костюме – истинного интеллигента и очень скромного человека. Весь наш класс, все 40 мальчишек и девчонок, были в него буквально влюблены. Он так читал Чехова, что мы просто его умоляли нам почитать еще и еще. А еще свою роль сыграла, наверно, юношеская зависть! Мой друг Мишка Соколовский играл в школьном спектакле по пьесе Антона Чехова «Юбилей». Я помню, он стоял справа у кулисы и ничего не говорил, но это было неважно – он же на сцене! Когда в школе я увидел объявление, что набирают ребят в труппу Театра юношеского творчества при Дворце пионеров, я сразу побежал туда. Это было очень интересно, мы не только репетировали, как артисты, но и занимались всем, что непосредственно связано со спектаклем. У нас были даже свои цеха, которыми мы руководили. Так, я какое-то время заведовал бутафорским цехом, потом монтировочным. В этом театре также занимались известные сегодня режиссеры Сергей Соловьев и Лев Додин. Именно здесь у меня проснулся огромный интерес к театру.
А после школы сразу был театральный?
Нет, как и у всех молодых людей нашего времени, служба в армии. Но даже в эти три года, я был бóльшую часть времени занят в Доме офицеров. От армии у меня остались сильные впечатления, потому что служил я в городке космонавтов. Я видел первых космонавтов – героев, которых сегодня все знают в лицо, а тогда я и не понимал, кто эти веселые молодые люди; каждый день проходил мимо их центрифуги, даже знал, что это такое. Я служил в штабе, и если кто-то из летчиков вечером отсутствовал, мне давали талончик в офицерскую столовую. Там для будущих космонавтов был отдельный зал, где молодые лейтенанты очень раскрепощено и весело общались между собой. Помню, с каким интересом и трепетом все офицеры туда заглядывали. А. 12 апреля 1961 года мы всем штабом собрались возле радиоприемника послушать новости о том, что наш советский человек впервые полетел в космос. Вокруг Юрия Гагарина тогда был настоящий ажиотаж – ведь он стал звездой для своего времени.
После трех лет в армии была работа на заводе. А потом я пришел учиться на режиссера в Ленинградский институт культуры, музыки и кинематографии, где я не только получил профессию, но и нашел жену. Наш студенческий брак оказался крепким, надежным и счастливым. В этом году исполняется 55 лет нашей семейной жизни.
Ваша карьера начиналась с народного театра – как это было?
В 1966 году я стал первым режиссером вологодского народного ТЮЗа – так тогда назывался нынешний народный театр «Раёкъ» при Городском Доме культуры. В то время все тянулись к творчеству – к нам тогда пришло много интересных ребят. Сегодня эти ребята уже состоявшиеся личности, среди них писатель Роберт Балакшин, реставратор Сергей Белов, заместитель главного врача скорой помощи Татьяна Зеленова (Разова), депутат Михаил Банщиков – он был таким хулиганистым мальчишкой, и я давал ему соответствующие роли. За довольно короткое время театр внедрился в их души, в их жизнь – мы и сегодня часто встречаемся с представителями первого поколения народного ТЮЗа, вспоминаем то чудесное время.
Работа с народными коллективами – это огромный пласт в моей творческой деятельности. Я был председателем жюри многих областных фестивалей, членом жюри региональных. Как-то у нас был масштабный региональный смотр народных коллективов, приезжали театры из соседних областей. Начальник управления культуры Голубева А.Н. – такой волевой, сильный руководитель – вызвала к себе и попросила «подтянуть» Грязовецкий народный театр, который должен был участвовать в этом смотре. Я приехал в Грязовец и две недели терзал актеров. В результате народный театр себя показал очень хорошо, стал лауреатом.
В «Теремке» у нас уже несколько лет проходит фестиваль «Кукольная страна», где я председатель жюри. Последние 10 лет по вечерам параллельно работаю в народном театре «РаекЪ» в ГДК. Меня пригласили поставить спектакль к 40-летию театра – у них в тот момент не оказалось режиссера, да и труппу надо было заново набирать. Пришли молодые инициативные ребята, сделали с ними спектакль. А им всё интересно, глаза открытые, счастливые – «отравились» сценой. Вот так с ними эти 10 лет и работаем.
Театр кукол сразу вас увлек?
В 1968 году меня пригласили в театр кукол. Согласился – думал, это ненадолго, да и просто было жутко интересно, любопытно: как это – работать с куклами? Конечно, нужно было многому учиться. Потребовалось время, чтобы понять и прочувствовать возможности кукол. Постепенно, спектакль за спектаклем, всё удалось осмыслить. А на следующий год я уже рискнул на первую в истории театра кукол «Теремок» постановку для взрослых «Чертова мельница». Здесь другие характеры, другая драматургия, не сказочные персонажи, а солидные роли – женщины, мужчины, черти… Все это было в новинку и очень волнительно. Помню, был очень забавный эпизод. Перед самой сдачей спектакля репетировали в страшном «зашоре»: спектакль уже на заключительной стадии, а у меня возникла идея сделать звездное небо. Все в театре бегают, суетятся – ищут мне рисунок неба, где изображены созвездия большой и малой медведиц. Под рукой ничего не оказалось, в итоге отыскали в библиотеке. После премьеры, я вышел на порог театра, с облегчением потянулся, посмотрел наверх – и вот оно, звездное небо, которое мы так усиленно искали всем театром. Нужно было всего лишь выйти на улицу!
Почему решили сделать кукольный спектакль именно для взрослых?
Я был воспитан на взрослых спектаклях, да и читал в основном Шекспира, Островского, Чехова. Во время студенчества, в Александринском театре имени Пушкина я во многих спектаклях я был статистом, мне платили рубль, я за него ставил в ведомости свою подпись рядом с именами великих артистов. Когда приехала с Сахалина мама, они с женой пошли на спектакль с моим участием «Оптимистическая трагедия», где играли Юрий Толубеев, Василий Меркурьев. Мама сидела в зрительном зале, всё время выискивала меня на сцене, а я там изображал что-то на заднем плане и был счастлив.
Мне просто близка драматургия такого рода, поэтому решил поставить «взрослую пьесу». И оказался прав, потому что открыл для театра новые средства и возможности. Актеры резко двинулись вперед – материал был очень глубокий, характеры сложные, и работа над постановкой шла очень тщательная, кропотливая. Это все стало творческим ростом, как для артистов, так и для зрителей, потому что тогда это была настоящая революция. Сейчас этим не удивишь - наши взрослые спектакли публика очень любит и стремится на них попасть.
Что еще нового появилось в театре кукол с вашей легкой руки?
Когда я пришел, увидел, что все спектакли, какая бы сказка ни шла, идут на одной ширме, а над ней куклы. Мне показалось, что это однообразно. Хотя у меня опыта работы с театром кукол практически не было, я понял, что-то надо менять. Я много читал, погрузился в эту кукольную тему, изучал книги о мультипликационных героях, пытался понять природу их юмора. Учился сам, учил молодых тогда актеров. Для новых театральных приемов требовалось расширить сцену – мы пристроили целых два метра, и получилась авансцена для живого плана. Это здорово обогатило репертуар. Появились новые авторы, которые писали для нас, мы сделали несколько спектаклей с Владимиром Арининым, Павлом Катаевым. Благодаря театру я познакомился с замечательными творческими людьми, например, с Джанной Тутунджан. Она долгое время была у нас художественном совете, а потом мы просто стали друзьями. Не раз бывал в ее мастерской, и с женой и дочками к ней туда приходили в гости. Вологда постепенно становилась для меня родным домом. Я присох к ней душой. Хотя честно скажу, поначалу было очень трудно вживаться: Вологда и Ленинград – разница очевидна. Но я погрузился в работу, стал обрастать дружескими связями, ходить на разные культурные мероприятия в филармонию, драматический театр, в картинную галерею, понял, что Вологда богата удивительно талантливыми людьми. Сегодня очень многое связывает с этим городом.
У вас сохранились журналы, куда вы заносили свои рабочие заметки, а сегодня это история театра кукол – расскажите об этом.
Эти журналы долгое время лежали в гараже, я даже забыл о них. А тут меня хотели обворовать – и вскрыли крышу. Машины там в тот момент не было, а крыша - подпорчена, дождь льет, и я стал спасать вещи, которые там остались. Перебирая их, нашел несколько журналов, которые я вел в разные годы. В них я для себя записывал, когда какой спектакль шел, что репетировали, кто из артистов где выступал, кто ездил в командировку – фиксировал для себя какие-то рабочие моменты. Что-то более подробно описывал, что-то в несколько слов. А сегодня по этим записям можно проследить историю театра. Например, был непростой финансовый период, когда отменялись спектакли из-за забастовок учителей и отсутствия денег у родителей. Я вел эти тетради много лет. Я делал это для себя, не полагая, что когда-то может понадобиться, а пригодилось. Что-то уже забылось, а так можно освежить в памяти. Именно по этим тетрадям я составил список спектаклей в «Теремке» за последние полвека.
Зритель изменился за ваши 50 лет служения театру кукол?
Изменился внешний вид, а душа у современных детей такая же, как у их сверстников много лет назад. Им так же хочется попасть в сказку, они так же переживают за наших героев. Можно им показывать пьесы новые, можно показывать пьесы старые – они на любой материал откликаются, готовы открыться всему происходящему на сцене. Как они кричат, предупреждают, что вот она лиса идет, что она такая вредная! Их душа жаждет справедливости – не хочет, чтобы лиса или волк, как воплощение зла, восторжествовали. Дети в первую очередь зависят от родителей, мы их такими делаем. Очень здорово, что они ходят к нам на спектакли, это важно для их духовного роста. Но главное, чтобы после спектакля они возвращались в хорошие родительские руки, и та атмосфера добра и доверия, что мы поддерживаем в спектаклях, продолжалась дома.
Что вас вдохновляет как режиссера?
Вдохновение просто так бывает редко – вдохновляет практическая необходимость. Например, нужно поставить спектакль для совсем юного зрителя – начинаешь искать такую пьесу, чтобы этому контингенту было интересно. Тут появляется вдохновение поиска. Затем ищешь приемы и пути решения будущего спектакля, это долгая кропотливая работа, где есть и ошибки, и столкновение мнений, даже может возникнуть столкновение с самим собой. Для меня вдохновение приходит через рабочее состояние. А больше всего вдохновляет желание, чтобы дети приходили к нам в театр и получали яркие эмоции, попадали в атмосферу праздника. Не обязательно должно быть весело, когда все бегают и прыгают. Очень ценю тишину в зале, когда боятся пропустить реплику персонажа, его движение, реакцию. Этой тишины очень трудно добиться, но она бывает дороже смеха над беготней на сцене. Хотя «беготливые» спектакли должны быть в репертуаре – это безумно интересно детям. Очень хочется, чтобы юные зрители через наши спектакли становились добрее и сострадательнее.
Что делает вас счастливым?
Сложно сказать. Счастье – это состояние души, которое формируется из множества моментов. Мы же живем в разных сферах одновременно: семья, творчество, общественная деятельность. Я счастлив, когда вижу своих детей и внуков. Очень рад, что они выросли хорошими, умными людьми, и для меня счастье – общение с ними. В семье у нас создана такая атмосфера, где нет места конфликтам. В театре счастье, что он за эти годы так основательно вырос, стал широко известен в театральном окружении, сегодня «Теремок» – своего рода бренд Вологды.
Я рад, что моя жизнь сложилась так, а не иначе, многое преодолелось, состоялось. Иногда досадуешь, что мог сделать больше, интереснее. Сейчас начинаешь понимать цену годам, неделям, дням. Безусловно счастлив, что встретил юбилей в физическом и прочем здравии, а это значит, я постараюсь реализовать себя еще в чем-то. Моя жизнь богата событиями, встречами, она содержательна и во многом мне это дала моя профессия, театр.
Ваше главное пожелание юным зрителям?
Культура помогает стать личностью, обогащает, дает пищу сердцу и душе. Поэтому мое пожелание – ходите на спектакли, выставки, концерты, больше читайте. Так вы станете интересными для самих себя, для собеседников, для окружения. Это очень важно. Главная цель моей работы – чтобы вокруг становилось больше хороших людей. Здорово, когда ты для кого-то открываешь театр, выявляешь творческие возможности человека и тем самым делаешь его счастливее.