Архив номеров
В мастерской художника и ювелира Семена Ганичева всё «слоится», как в фотошопе, бегает черный кот, а то, что «само выросло», соседствует с музыкальными инструментами и эмалями. Наша нелинейная беседа – о том, как получаются абстракции, почему «не должно быть симметрично» и что «хмурит брови» современному музыканту.
Юлия Шутова
В мастерской художника и ювелира Семена Ганичева всё «слоится», как в фотошопе, бегает черный кот, а то, что «само выросло», соседствует с музыкальными инструментами и эмалями. Наша нелинейная беседа – о том, как получаются абстракции, почему «не должно быть симметрично» и что «хмурит брови» современному музыканту.
Как я стал...
Как я стал этим заниматься – может быть, это не тот вопрос, на который я хочу отвечать. Представить себя кем-то другим... Не знаю, кем можно себя представить, – строителем, сварщиком, сантехником, электриком...
Странные ты профессии в детстве рассматривал...
Кажется, я вообще не думал о будущей профессии в школе, а в колледж поступил будто случайно. Но думаю, нет ничего случайного. Связан ли колледж с моими теперешними абстракциями? Конечно – и тут, и там краски. В колледже мне дали основы, но после окончания учебы началось самое интересное – поиск работы, близкой к той специальности, что я получил – художник-оформитель и мастер росписи по дереву. Я устроился в багетную мастерскую – подрамники, холсты были у меня в руках каждый день. Художественная атмосфера подвигла купить масляные краски. Я смотрел на картины вологодских художников, познакомился с ними – в мастерскую частенько заходил Александр Савин (его я даже копировал), Корбаков тонко шутил, Лаврентьевы оформляли много работ. На последних мой коллега-багетчик в шутку ругался: неясно, где верх, где низ. Не понимал он до конца их абстракции...
А потому...
А потому что непонятно... Сначала никому непонятно, ты хочешь понять и «лезешь» туда – начинаешь просто двигать руками, смешивать краски и красить, не отдаешь отчета движениям и впадаешь в медитативное состояние – всё отпускаешь, и вот она получается – абстракция, и в ней что-то вырисовывается, очень часто находятся связи с отдаленным. Вроде бы это просто пятно какое-то, но ты в нем что-то «узнал», соединил в уме с моментом прошлого, и несвязанное связывается...
Не случайно
В детстве я много рисовал, как говорит мама. Бумаги для рисования было столько, что сейчас я такую пачку за раз бы не унес. Родители занимались финифтью, делали украшения. Раньше здесь, на Гончарной, был Завод опытных художественных изделий, там они и познакомились, а позже уехали в Сольвычегодск – я родился там. А теперь я оказался на той же улице, что родители когда-то, и занимаюсь почти теми же художествами. Помню, как катался здесь на отцовском велике. Так что всё это не случайно, всё связано.
Детективом нужно быть
Специально я ребусы для зрителя не закладываю – они сами закладываются. Как читать абстракцию? Думаю, нужно чувствовать лёгкость линий, тревожность цвета, прозрачность сокрытого. Ощутить то, что тебе кажется, поспорить, отойти и успокоиться, испугаться или обрадоваться. Абстрагироваться! Гуляя по Русскому музею, я подходил к картинам в упор, чтобы разглядеть самые мелкие детали. Ты смотришь на мазки и переносишься в тот момент, когда и как этот мазок был сделан, восстанавливаешь события. Детективом нужно быть, если речь об абстракции...
Эврика!
Классе в пятом я ходил на сольфеджио и фортепиано – брал частные уроки, дома у меня не было инструмента, материал усваивался с трудом – на уроках, бывало, я просто ревел. Зато запомнился Мусоргский. А потом пошли кассеты с рэпом.
И после фортепиано ты?...
Пошел рэп слушать. Играл «Кровь моя кровь» на фортепиано. Потом сел за барабаны. Потом пришло регги. А вот эмбиент я долгое время не понимал. Мой друг Ваня Васильев пишет эмбиент. До поры до времени я просто перематывал такие записи, не находя звуковых изменений даже в середине дорожки. Но однажды я проникся звучанием, это была «эврика!», ведь там же каждая секунда проработана, как и детали абстракции. Я стараюсь писать музыку, не используя чужие сэмплы. Диджеи-составители, называвшие себя «музыкантами», мне всегда хмурили брови. Мне интересны все инструменты, некоторые я сделал сам и играть учусь самостоятельно, не спеша. Музыка – это рискованно, а надо ведь и еду еще покупать...
Элитная бижутерия
Я называю это элитной бижутерией, потому что каждая вещь создается в единственном экземпляре, и зачастую её просто невозможно повторить. Работаю с металлами – медью и серебром, а также с эмалями. Украшения – это мой хлеб. Это отличный подарок, к тому же авторские изделия уникальны. Больше всего мне нравится создавать кольца и кулоны-подвески. Мне нужно ещё многому научиться, опыты с гальваникой, например, пока пришлось отложить. Мой отец был очень хорошим ювелиром, но мне было всего 12 лет, когда он умер – знания он передать не успел, я собираю их до сих пор от коллег родителей, интернет помогает. Бывает, сам делаю какие-то открытия. Медь – мой любимый материал, при обработке можно получить множество оттенков: чёрный, розовый, фиолетовый, золотой, зелёный... И медь отлично сочетается с эмалями. Про целебные свойства меди вы и сами, думаю, знаете.
Опоры
Мне повезло – моя мастерская располагается в одном доме с мастерскими других художников. Конечно, я перенимаю у них ценный опыт. С Юрием Зотовым нередко мы пьём кофеёк и беседуем на философские темы, делимся впечатлениями или смотрим в окно на падающий снег. «Крутейшие» картины у Александра Романова. Стараюсь помнить и применять советы своего учителя-ювелира Елены Копейкиной, Владимира Кордюкова. Работы моих родителей вдохновляют, они находятся в нашем музее, частных коллекциях в России и за рубежом. В общем, есть куда расти. Возле картин должно появляться особое настроение. Важна реакция на них. У Лаврентьева была картина «Вологодская красавица» – там такая улыбка, что сразу сам улыбаешься, и в памяти остаётся надолго. Круто, когда художник может рассмешить – это непросто...
Галактическое яйцо
Есть у тебя картина «Кот и я», и ты там себя изобразил в каком-то звездном коконе что ли...
Там сначала был обычный автопортрет – лицо и дреды, хотел себя увековечить, а потом передумал и всё «запаял» в кокон. Я бы хотел назвать свою персональную выставку «Галактическое яйцо». Это строчка Филиппа Никанорова, песня «Кто я такой» группы «Карибасы». Нравится она мне. Получилось бы подходящее название для выставки, потому что есть целый текст, и есть вырванная оттуда фраза. И абстракция – это нечто, вырванное из контекста. И она непонятна, поскольку это всего лишь кусочек, частичка, мозаика. Я создаю их и не знаю, когда соберется вся картина.
Про вдохновение
Самый нелюбимый вопрос. Сам не понимаю, что меня вдохновляет – это просто кайфово, когда ты что-то делаешь, а потом доволен работой. Или не доволен – взял перекрасил. Есть в этом свобода. Она и вдохновляет, наверное.
Симметричное – это не живое
Я не рисовальщик, у меня нельзя заказать портрет с фотографии – нет, я нарисую, конечно, но может получиться... натюрморт. Мне не стоит потом говорить: ты вот здесь не докрасил – докрась. Есть те, кому нужно симметрично, ровно. Симметричные вещи меня всё больше и больше отталкивают, я имею ввиду предметы искусства, конечно, – не утюги. В современном мире, блестящем, глянцевом, ровном, хочется чего-то шероховатого, природного.
Творчество и путь.
Мне кажется, сейчас творчество происходит где-то в личной переписке – ты можешь в беседу послать изображение, музыку, текст, и это происходит вовремя. На выставке так не сделаешь, и получается, что некоторые картины без всего этого полностью вырваны из жизни. Что касается названий – мне нравится, когда они возникают в процессе, либо кто-то бросает фразу, и она подходит, а те, которые специально придуманы – на выставку, например, – слишком напыщенные что ли, они только мешают на картины смотреть.
Много хочется сделать, но не хватает места. Вот я натянул недавно один холст, покрасил первый слой, а хотелось бы натянуть десять холстов и сделать целую серию, но их просто негде разместить – так идеи и пропадают. В выставках участвую, с мамой – по ювелирной части, от Союза художников. С картинами – сам по себе.
Люди, которые поддерживают, очень важны.
У каждого свой путь, конечно. Классической живописи я в целом и не обучался, когда на палитру в нужной последовательности выкладываются краски из тюбиков, чтобы художнику было удобно... И это, кстати, действительно удобно. Я иду другим путем и успокаиваю себя тем, что всё не случайно. Если чего-то нет, этого не должно быть. Всё неважно, всё суета.
***
Семен Ганичев – участник выставок «Другие миры» (Юношеский центр ВОУНБ, 2018), «Арт Старт» (галерея «Красный мост», 2018), «Молодые художники Вологодской области» (галерея «Арт-клуб», Липин Бор, 2018), «Молодые художники vol.2» (ЦК «Красный угол», 2017), «Перерыв – 15 минут» (Юношеский центр ВОУНБ, 2017); фестиваля «Город ремесел» (2018). Входит в состав творческого объединения «Комби ЮмМА».