«Древности Севера»: история, археология, краеведение и современность

Светлана Гришина

25 лет со дня основания – солидная дата для любого учреждения, а для частного предприятия гуманитарной направленности четверть века успешной работы – тем более событие. ООО «Научно-издательский центр “Древности Севера”» ведет отсчет своей истории с 23 марта 1993 года, и за это время его сотрудники вписали много ярких страниц и в вологодское краеведение, и в российскую науку. У центра два направления работы, казалось бы, не очень «родственных» – археология и издательское дело, причем начинались «Древности Севера» именно с археологии, а со временем стали известны как одно из лучших научных и краеведческих издательств страны. Исторические монографии, огромные тома с публикациями исторических документов, богато иллюстрированные краеведческие издания о Вологде, Белозерске, Великом Устюге, Тотьме, карманные путеводители по Вологде для туристов выделяются на прилавках вологодских книжных магазинов при всем многообразии их ассортимента. Мемуарная и документальная проза – например, изданные недавно «Вологодская тетрадь» Дмитрия Шеварова и «Александр Панкратов» Натальи Мелёхиной – тоже становятся яркими событиями в культурной жизни Вологды. Юбилей – хороший повод для разговора о достижениях и планах, об этом мы и беседуем с директором центра Мариной Васильевой и ее заместителем Александром Суворовым.

Как возник и чем живет сегодня научно-издательский центр «Древности Севера»?

Суворов: В конце 80-х при кафедре отечественной истории на историческом факультете Вологодского пединститута была создана хоздоговорная группа по составлению Свода памятников истории и культуры Вологодской области. В ее работу активно включился специально для этого перешедший в вуз из Вологодского музея археолог Сергей Юрьевич Васильев, Марина Викторовна, его супруга, преподавала на истфаке, а я тогда был студентом. Идея со Сводом памятников – замечательная по своей сути – так и не была полностью реализована, но это была первая попытка наладить планомерное археологическое обследование территории области. Мы, несколько студентов, примкнули к этой работе: ездили на раскопки, участвовали в разведках, и романтика археологии страшно увлекала. В итоге мы пришли к этому как к своей профессии и, окончив институт, стали коллегами Сергея Васильева в «Древностях Севера».

Конечно, в те годы никаких рыночных перспектив археология в Вологде не имела. Если бы не упорство, молодость и бесшабашность всех участников «концессии», большинство из которых тогда не были обременены семьями, предприятие рухнуло бы. Надо вспомнить это время – время челночников и талонов, неплатежей и бартерных расчетов, когда без своего огорода или хоть небольшой, но постоянной зарплаты было не выжить. Но мы удивительным образом справились. На вопросы «как» и «зачем» ответа нет – нами двигало только стремление заниматься своим делом в кругу единомышленников.

Расскажите о самых интересных археологических изысканиях, проведенных вами.

Суворов: Еще студентами мы принимали участие в работах на Кубенском озере под руководством Сергея, где в 1991 году была обнаружена группа поселений Минино. После небольших раскопок, проведенных нами в 1993 году, стало очевидно, что это выдающийся по сохранности объект. В 1996 году туда пришел работать Николай Андреевич Макаров, в то время начальник Онежско-Сухонской экспедиции Института археологии Российской академии наук, и мы включились в организованный им проект по исследованию этой группы поселений.

Проект оказался невероятно масштабным: на всей территории Древней Руси нет лучше изученного сельского памятника, чем Минино – по количеству находок оно уступает только средневековым городам. Результатом десятилетнего цикла раскопок стало несколько десятков публикаций, и среди них – фундаментальный трехтомник «Археология севернорусской деревни Х–ХIII веков». Все обнаруженные на раскопках в Минино предметы поступили на хранение в Кирилло-Белозерский музей-заповедник, на их базе там в 2008 году построена археологическая экспозиция «Древности Белозерья». Нижние слои на памятниках у деревни Минино относятся к каменному, бронзовому и раннему железному веку – по этой теме тоже накоплен впечатляющий материал, который еще не полностью введен в научный оборот. Последние два года, к сожалению, академические археологические исследования у нас в регионе не ведутся.

Но сегодня археология востребована в другом, а именно «рыночном» качестве.

Суворов: Да – это спасательные или, иначе, охранные работы. Археология сегодня находится в связке с реальной экономикой. С одной стороны, археолог изучает не те места, где ему хотелось бы заложить раскопы в связи с его научными интересами, а те, где в ближайшее время планируется строительство. С другой стороны, то, что в первую очередь изучаются те земли, которые вовлекаются в хозяйственный оборот, – это огромный шаг вперед в деле выявления и сохранения археологического наследия: ни одно государство не в состоянии планомерно и исчерпывающе провести эту сложную работу на всей своей территории. Такое положение отвечает современным мировым тенденциям, и оно закреплено в основных международных документах, регулирующих сохранение археологического наследия. Посмотрите: еще недавно обнаруживались памятники, полуразрушенные или полностью утраченные в результате хозяйственной деятельности, и об этих утратах можно было только сожалеть. Символический размер штрафа за нарушение закона не останавливал недобросовестных застройщиков. Теперь ситуация изменилась, и сейчас никакие работы без проведения на территории земельного участка археологического обследования невозможны. Это касается как частного жилищного строительства, так и возведения крупных объектов, например, газопроводов по 600 км длиной. Кстати, первую вологодскую берестяную грамоту археолог Игорь Кукушкин обнаружил именно при проведении охранных работ в 2015 году.

Васильева: Разрешение на строительство нельзя получить, если нет заключения историко-культурной экспертизы, которая выполняется экспертом, аттестованным Министерством культуры России. В Вологодской области аттестованным в качестве эксперта археологом является пока только Александр Суворов.

Какова цель охранных работ? Раскопки проводятся, чтобы найти ценные с точки зрения археологии объекты?

Васильева: На участке археологом делаются шурфы, и если в них ничего не обнаружено, то раскопки в дальнейшем и не нужны. Совесть заказчика спокойна, а на археологической карте города или региона закрывается еще одно белое пятнышко. Так что отрицательный результат тоже имеет значение.

А если вдруг что-то ценное обнаружилось?

Суворов: В этом случае мы обязаны выявить контур объекта культурного наследия. Это может быть поселение, могильник либо только отдельные предметы. Затем разрабатывается план организации археологических исследований, который утверждается региональным органом охраны памятников через процедуру историко-культурной экспертизы, включающей и общественное обсуждение. Заказчик получает на руки четкий план действий, и дальше ему нужно соразмерить свои силы. Если ему необходимо строиться на этом участке, то он должен заказать полное археологическое исследование той его части, которая будет разрушена проектируемым зданием или коммуникациями. В итоге археологический объект частично перейдет в сохранение уже в другом качестве – в качестве коллекции и научного отчета, которые будут храниться в музее и в архиве. Второй вариант – не проводить раскопок, а, например, изменить трассу проектируемого газопровода.

Для собственника, который приобрел этот участок именно для строительства, это, наверное, не вариант?

Суворов: Да, выявление археологического памятника сильно осложняет дело, но по законодательству участки на поверхности земли и объекты археологического наследия, которые могут быть в этой земле обнаружены, находятся в раздельном гражданском обороте. То есть человеку не принадлежит часть памятника археологии – ему принадлежит только участок на поверхности, с которым он может делать только то, что позволяет ему закон. И он не вправе распорядиться тем, что находится в земле, – это общенародное достояние.

Васильева: Несколько лет назад в Вологде был случай, когда участок на Парковом переулке, где собирались строить частный дом, оказался занят забытым всеми кладбищем. Причем хоронили там не одно столетие – несколько ярусов захоронений уходили на полтора метра в глубину. Для застройщика это был более чем сюрприз (и заметьте, это происходило еще до ужесточения законодательства), но решение его сразу было однозначным: раскопки необходимы. Во-первых, человек не мог допустить мысли, что будет жить на чьих-то могилах, а во-вторых, хотел поступить ответственно – так, как поступают сейчас в цивилизованных странах с древней историей – например, в Италии, Греции, где можно воочию увидеть результаты раскопок, где есть прекрасные археологические музеи.

Суворов: В результате раскопок там было обнаружено 338 погребений XIV – XVI вв., а столь массовое скопление останков позволило антропологам провести исследование. И выводы его были неожиданны для вологодской археологии: оказывается, половина древнерусского населения Вологды по антропологическому типу была близка к коренным жителям современной Карелии и Коми. Результаты этих исследований опубликованы в ведущих научных изданиях.

В последнее время охранные работы проводились и по заказу крупных корпораций?

Суворов: В прошлом году, например, мы вели раскопки на территории Череповецкого металлургического комбината – впервые в истории ЧМК. В ходе раскопок на участке, предназначенном для строительства, мы ничего не нашли, но отрицательный результат – тоже результат. Крупные работы были связаны с проведением по территории Вологодской области начального участка Северо-Европейского газопровода. Мы обследовали всю территорию его следования – это шесть районов в центре и на западе области – и обнаружили целый ряд объектов культурного наследия, которые будут изучены перед строительством. Пришла пора ответственного отношения к археологическому наследию, и в первую очередь крупные компании демонстрируют готовность эту ответственность принять. Известно, что при строительстве ЧМК в 1950-е годы находили кости мамонтов – буквально под ковшом экскаватора. Вероятно, серьезные археологические исследования позволили бы обнаружить там еще что-то интересное, однако тогда их не было. При строительстве Волго-Балтийского водного пути в 40-е – 60-годы перед затоплением исследовалось только Старое Белоозеро, а огромные издавна заселенные территории ушли под воду практически неизученными, и неизвестно, сколько объектов археологического наследия было безвозвратно утрачено. В наши дни такое уже невозможно.

Второе направление вашей работы – издательская деятельность. Как пришло осознание того, что это перспективное дело? Как оно уживается с археологией в плане временных и человеческих ресурсов?

Васильева: В те непростые времена, когда охранных работ почти не было, мы выживали с трудом. К тому же археология имеет сезонный характер – зимой зарабатывать было просто нечем. Мы стали думать о том, что может «кормить» круглый год, и пришли к издательской работе. Ведь все наши сотрудники обучились работе с объемными текстами и обработке фотографий, компьютерной верстке. Мы располагали необходимой техникой – был приобретен планшетный сканер, лазерный и струйный принтер. Сначала готовили издания для педагогического института – прежде всего кафедры всеобщей истории, потом стали поступать заказы со стороны. В 1997 году была получена лицензия на издательскую деятельность (тогда она лицензировалась Государственным комитетом Российской Федерации по печати), и возник издательский бренд «Древности Севера».

Сначала мы издавали по две-три книги в год, сейчас делаем 10–15. Объем книг становится всё больше, уровень – всё солиднее. С 2012 года готовим издания по заказам Института археологии и Института российской истории Российской академии наук, причем они сами к нам обращаются – говорят, что так, как мы, сейчас мало кто работает. Не просто берем то, что подает автор: тщательно редактируем текст, корректируем и подбираем иллюстрации, а будучи профессиональными историками, заметим вкравшуюся ошибку или путаницу, можем сделать чертежи, схемы. И мы работаем в постоянном диалоге с авторами, пусть и удаленно, порой многократно сверяя тексты.

Суворов: Хотел бы еще обратить внимание, что название нашего предприятия – научно-издательский центр. Можем работать с готовым материалом, а можем сами сформулировать задачу, сформировать авторский коллектив, создать текст, подобрать иллюстрации, подготовить книгу, издать ее и распространить.

Васильева: Или можем всю эту работу проделать на заказ. Например, недавно готовили книгу о группе компаний «Вологодские лесопромышленники». Заказчика устроил бы, возможно, и большой рекламный буклет – нужно было осветить последние 25 лет работы группы компаний. Но оказалось, что история некоторых предприятий, входящих в эту группу, насчитывает около 90 лет – как это упустить? Это же история края и судьбы людей. Вот, например, архивное послевоенное фото: лес вывозят на бычке, а среди бедно одетых работников, кроме одного подростка и одного инвалида, только женщины… Любая тема, когда в нее погружаешься, становится интересной. И мы «закопались». Информацию добывали «с нуля», как журналисты: объехали несколько районов области, встречались с работниками предприятий, с ветеранами. С квадрокоптером приезжали, запускали его над делянками и складами – сверху снимали эффектные кадры, много снимали и людей на производствах, а архивные фотографии подбирали по районным музеям, библиотекам, сельским клубам.

Каким вы видите своего читателя – кто это? «Абориген», интересующийся местом, где он живет, турист, преподаватель, экскурсовод? Многие изданные вами книги рассчитаны на подготовленного читателя, в ряде случаев – на профессионала. Каково найти на них покупателя?

Суворов: Наши читатели очень разные. Например, читатели – и почитатели – автора-краеведа Александра Сазонова – это люди, которые любят Вологду и увлечены ее историей. Это могут быть и вологжане, которые живут здесь поколениями, и гости города. Когда находишь на страницах книги свою улицу или даже родной дом, чувствуешь, что твоя личная и семейная история является частью истории города – это эмоционально необычайно притягательно. А тема вологодского деревянного зодчества оказалась интересна для жителей многих других российских городов, во многом растерявших исторический облик. Продаются же наши издания лучше всего в небольших местных магазинах, куда чаще всего идут за региональной книгой.

С научными изданиями совершенно другая история. У них может быть от нескольких десятков до нескольких сотен читателей-специалистов. Как правило, такие книги издаются на средства грантов, например, Российского государственного научного фонда или Российского фонда фундаментальных исследований. Мы рассылаем по их списку более чем из 200 адресов по всей стране – от Калининграда до Сахалина. Это все областные, ведущие университетские и крупнейшие центральные библиотеки. Есть у нас читатели и за пределами России: по обмену эти издания попадают в зарубежные библиотеки, где есть большие фонды славистики, вплоть до библиотеки Конгресса США. Фундаментальную книгу «Русь в IX–X веках: археологическая панорама», изданную нами в 2012 году, мы потом верстали еще и на немецком языке: заказчики сами выполнили научно корректный перевод, а подготовить оригинал-макет поручили нам.

Мы рады отметить, что немало наших книг отмечены наградами ведущих профессиональных издательских конкурсов – регионального и федерального уровня, а также Русской Православной Церкви. Наши книги, начиная с 2008 года, почти ежегодно входят в число лучших книг России.

В последние несколько лет «Древности Севера» разработали ряд интересных интернет-проектов. Такие проекты окупаются, или это в большей степени работа на имидж?

Васильева: С интернет-проектов началось наше сотрудничество с музеями: сначала с Вологодским музеем-заповедником, а потом с Белозерским областным краеведческим музеем, Тотемским музейным объединением, Великоустюгским музеем-заповедником. Помимо музеев, активно взаимодействуем с региональными органами охраны памятников. Наши интернет-проекты не статичны – они дополняются и совершенствуются. Так, например, проект «Система информирования об объектах культурного наследия Вологодской области» изначально содержал информацию только об архитектурных памятниках Вологды, потом в него добавились сведения о тотемской архитектуре и ряде памятников Великого Устюга, Череповца, на очереди – Белозерск. Геоинформационная система «Город Вологда в XVIII – начале XXI века: история планировки и застройки, объекты культурного наследия» – интерактивный ресурс, позволяющий сравнивать старинные и современные планы Вологды и находить на картах города место расположения значимых объектов. Проект, посвященный Русской Америке, был дополнен интересным «американским» разделом – виртуальным путешествием по Форт-Россу. Другие виртуальные туры, в создании которых участвовали сотрудники нашего центра, – «Заповедные места Великоустюгского района», «Вологодский Софийский собор», «Святыни Вологодской епархии», «Белозерский кремль» – служат не только источником информации, но и способом привлечения на Вологодчину потенциальных туристов. Любопытно, что сейчас наши интернет-проекты стали соединяться с нашими книгами: год назад издан карманный путеводитель с QR-кодами «Вологда: самое интересное», а сейчас по заказу Вологодского отделения РГО такой путеводитель подготовлен по побережью Онежского озера. Насчет окупаемости – мы, конечно, стремимся к этому, но интернет-проекты всё-таки пока ближе к социальному предпринимательству.

Как вы видите свое ближайшее будущее?

Васильева: Мы уже несколько лет мечтаем издать детскую книгу о Вологде. С одной стороны, хорошей такой книги – увлекательной, научно выверенной и при этом адресованной детям – нет, и с финансовой точки зрения, детская литература – это сейчас самое окупаемое. Но пока не вполне еще представляем, как сделать такую книгу действительно интересной. Хотя отдельные идеи есть – например, вместо фотографий иллюстрировать книгу рисунками.

В ближайших планах – издать коллективную монографию под редакцией историка Федора Коновалова, посвященную эпистолярному наследию вологодского купечества конца ХVIII – первой четверти XIX века, в частности, письмам устюжанина Михаила Булдакова, многие годы отдавшего работе в Российско-Американской компании. Затем на очереди книга музейного сотрудника Елены Виноградовой о вологодском иконописце Иване Маркове, книга археолога Игоря Кукушкина о Вологодской крепости Ивана Грозного и подготовленные к публикации историком Иваном Пугачем исторические источники – писцовые, переписные и дозорные книги Вологды XVII века.

На грантовые средства готовится к изданию первый том Церковно-исторического атласа Вологодской области – это второе издание атласа, значительно переработанное; теперь он станет трехтомным, и каждый том будет посвящен одной из епархий Вологодской митрополии, первый – Великоустюжской епархии. Как и в первом издании, все храмы, числившиеся на этой территории с начала ХХ века, будут описаны и нанесены на карту, а доработанный и дополненный текст предполагается проиллюстрировать множеством исторических и современных фотографий.

Только что доставлено в Вологду новое издание книги Александра Сазонова о деревянной Вологде – это настоящий краеведческий бестселлер. Впервые она вышла в 1993 году огромным тиражом под названием «Такой город в России один». В 2006 году мы переиздали ее (объединив под одной обложкой со специально созданной «Каменной летописью»), а сравнительно недавно – три года назад – издали под названием «Деревянная Вологда: сохраненное и утраченное». Оказалось, теперь нужно было многое менять в содержании: какие-то дома разрушены или сожжены, а что-то, наоборот, отреставрировано.

Один из самых ценных для нас замыслов – издание книги очерков Игоря Воронина, редкого знатока вологодской архитектуры, с которым мы много лет тесно сотрудничаем. Он не профессиональный историк, краеведение для него – серьезное увлечение, он проделал титанический труд: поднял огромный пласт архивных документов, впервые собрал подробнейшие сведения по истории сотен (!) конкретных вологодских домов. Причем эту информацию он постоянно дополняет и охотно делится ею со всеми – его «Этюды вологдоведения» публикуются на сайте Вологодской областной библиотеки. Понимаем, что эта книга будет интересна, наверное, довольно узкому кругу читателей (хотя для архитектора-реставратора и историка города это просто кладезь информации), но издать ее надо обязательно.

В общем, планов и идей много – были бы время, силы и средства для их осуществления. Моя специализация – всеобщая история, но я всё больше убеждаюсь в том, что, живя в России, в российской провинции, важно заниматься именно региональной историей и краеведением – это то, что поймут и оценят люди, живущие рядом с тобой. Так получается, что мы не ищем легких путей – все наши проекты затратны по времени, требуют высокого профессионализма всех участников и огромного труда. Но эта работа дает возможность общения и сотрудничества со множеством замечательных людей – историков, археологов, краеведов, музейщиков, энтузиастов, а результат ее, несомненно, нужен и Вологде, и науке. Поэтому мы руководствуемся старинным девизом: делай что должно, и будь что будет. Нашему коллективу – у нас есть и опытные работники, и творческая, думающая, умеющая работать молодежь – многое по плечу.