Евгений Курочкин: «У меня есть простой принцип: что не вырежу, то нарисую»

Кристина Страмова

Ни одна работа художника по дереву Евгения Курочкина не обходится без «косяка»: ловко орудуя самодельным косым ножом, мастер создает удивительной красоты резные изделия. Премудрости скульптурной резьбы по дереву он постигает более 30 лет. Его игрушки, иконы, панно, тактильные картины и скульптуры наполнены цветом, который подчеркивает естественную текстуру дерева. Изделия Евгения Курочкина, мастера народных художественных промыслов Вологодской области, представляют необычное сочетание резьбы, живописи и росписи, в каждой из них чувствуется и авторский стиль, и традиции старинного народного промысла.

В преддверии Нового года в Мемориальной мастерской заслуженного художника РСФСР Александра Пантелеева открылась персональная выставка Евгения Курочкина «Деревянный космос», в пространстве которой мы и встретились с автором. О творчестве мастера и его планах на будущее читайте в интервью журнала «Сфера».

Евгений Рафаилович, по образованию вы историк, преподаете ОБЖ и технический труд в школе. Как в вашей жизни появилось занятие традиционным промыслом?

Я учился в Сыктывкарском государственном университете по специальности «История» и параллельно окончил вечерние факультеты общественных профессий по специальностям: «Лектор по истории изобразительного искусства», «Художник-оформитель». Резьбой по дереву занимаюсь по велению души: это даже не увлечение, а образ жизни. Первую игрушку вырезал в 1990 году из осиновой чурки. Тогда я работал учителем в Заднесельской неполной средней школе Усть-Кубинского района, преподавал историю, рисование, труд. Дерева было много, целый дровяник. Начинали с учениками с точеных фигурок солдатиков, потом стали делать каталки – деревянные повозки с коньком. В Заднесельской школе я преподавал 11 лет, cейчас работаю в Вологде, в школе № 28.

Сколько себя помню, всегда рисовал, занимался графикой, живописью, декоративно-прикладным искусством. Графика воспитывает чувство меры, дисциплину, без знания ее основ невозможно в полной мере освоить скульптурную резьбу. Я много экспериментировал, создавал изделия эскизного формата, так называемые пробники. Когда узнал особенности и изучил технологию резьбы, перешел на большие форматы. На становление ушло почти десять лет. 

Какие инструменты вы используете в работе?

Первый инструмент для резьбы я сделал сам, под свою руку. Это косой нож, в простонародье – «косяк». Также использую стамеску, долото и деревянный молоток-киянку. Я не привязан к месту и могу работать и в школе, и дома, и на даче.  Всё, что мне нужно для резьбы – это стол, пара инструментов и желание работать.

С чего начинается работа резчика? С эскиза?

С идеи. Бывает, иду по улице, размышляю, и вдруг неожиданно рождается новый творческий план. Затем создается эскиз, и не один. Я могу его набросать на любом кусочке бумаги, главное – четко выстроить композицию, чтобы оценить, насколько она эмоциональна и как влияет на передачу идеи и замысла. Не менее важно обозначить сюжет и выразительную линию произведения. Основа – она вся на бумаге. Дальше подбираю деревянные заготовки, определяюсь с форматом, сначала работаю карандашом, а потом уже режу. В резьбе по дереву важны точные движения и уверенная рука. Это моя зона ответственности: жесткая система, в которой я привык работать, не терпит ошибок.

Какие породы дерева используете? Материал нуждается в обработке?

Я выбираю осину, липу, березу. Липу закупаю, а остальной материал заготовляю сам. Для масштабных изделий хорошо подходит самое северное дерево – ель: текстура видна даже под цветом, если он наложен правильно. Для создания деревянных картин мне нужна ровная поверхность - на этой плоскости я с помощью инструментов делаю рельеф с резной фактурной проработкой. Обязательно проклеиваю дерево в несколько слоев, тем самым защищая его от внешних воздействий. По гладкой поверхности кисть лучше движется. Следующий важный этап – тонирование. Чтобы выявить текстуру дерева, я придаю ему с помощью тонирования более насыщенный темный тон. Далее – работа с цветом. Использую акрил и темперу, они дают возможность разводить краску водой. Благодаря лессировке – технике нанесения красок тонким слоем поверх основного цвета – получаются глубокие переливчатые оттенки и отражается свет, сквозь который проглядывает естественная текстура дерева. Это основа живописной классики. Почти не использую в работах технику плотного цветового пятна, так как оно закрывает текстуру и не дает свечения изнутри.

Резьба по дереву – трудоемкое ремесло. Как долго вы обычно работаете без отдыха?

Процесс создания изделия – от идеи до результата – зависит от сложности работы. Если брать в расчет технологию, то есть силу резьбы и скорость, мой личный рекорд – 10 часов работы практически без остановки. Я сам себе тренер: провожу «марафоны» и «спринты» по резьбе, в том числе на скорость. Инструменты подготавливаю заранее и сажусь за дело: в общем-то, восемь часов подряд выдерживаю нормально. Это не развлечение: у меня есть личная ответственность за то, что я делаю, мастеру по резьбе важно обладать внутренней дисциплиной, организованностью, настойчивостью, упорством и физической силой. Я себя контролирую и постоянно работаю над собой.

Вы создали серию тактильных картин – расскажите об этом.

С июля 2019 года я работал над тактильным картинами по мотивам произведений вологодских художников – «Старая Вологда» Валерия Страхова, «Гори ясно» Джанны Тутунджан, «Хлеб» Владимира Корбакова. Фактура дерева, рельефность позволяют незрячим и слабовидящим людям тактильно почувствовать многоплановость и внутренний объем работ. Прежде чем приступить к работе, я долго рассматривал оригиналы полотен и репродукции, затем продумывал весь процесс. Период внутреннего осмысления, «вживания» в картину является для меня особенным. Ведь чем тоньше чувствуешь, тем точнее потом работает рука. Важны даже мелочи, не говоря о гармоничном сочетании резьбы и цвета, игре света и тени. Мне было непросто переложить художественно-образный язык живописи на язык дерева. Удивительно, что три картины разных художников, по сути, объединены одной темой: мама, дом, хлеб. Для меня это главное в восприятии родины.

Есть ли у вас секретные техники резьбы по дереву?

Секретов нет – есть простой принцип: что не вырежу, то нарисую. Мелкие детали я не вырезаю, все «подробности» сюжета наношу краской. Пожалуй, это и придает моим работам легкость. Живопись на плоскости создает иллюзию глубины. А в резных тактильных картинах и скульптурах внутреннюю глубину можно сделать вполне ощутимой за счет 3D-эффекта, который возникает из-за многоплановости.

Работая с деревом, я стараюсь подчеркнуть его природу и намеренно делаю жесткую, грубоватую фактуру.  Кто-то назовет это небрежностью, но пластмассовой гладкости мне не надо. Дерево растет 40, 60, 100 лет – у него очень сильная внутренняя энергетика, которую не надо заглушать, и я сам вкладываю в работы свою энергию.

Резьба по дереву – традиционный народный промысел. Чего в ваших изделиях больше – следования традициям или авторского начала?

Дань традициям я отдаю, используя в своем творчестве народные мотивы. У меня есть коллекция деревянных скульптур, которая представляет разночинные профессии – кузнецов, плотников, бондарей, торговцев. Лошадки выполнены в стиле традиционных деревянных игрушек Русского Севера. Но мои работы, прежде всего, авторские. Взять хотя бы серию «космических» произведений, которые легли в основу моей персональной выставки «Деревянный космос». Здесь я представляю три разных вселенных – языческий космос, христианский космос как целый огромный и глубокий мир и новое научное мышление.

Сейчас интернет дает огромные возможности, но я не копирую чужие идеи. Изучаю мировую культуру, размышляю, фантазирую, могу в обычном уличном пейзаже увидеть образы для будущего резного изделия и передать в сюжете свое видение города. Так я творчески реконструирую прошлое и конструирую будущее.

Каковы ваши творческие планы?

У меня есть идея создания комплектов елочных деревянных игрушек, даже наброски уже сделаны. Также на открытии своей выставки я представил декорации к «Сказке о рыбаке и рыбаке» Александра Пушкина – когда-нибудь они станут частью «Театра деревянной игрушки», тем более что концепция цикла работ у меня уже есть.