Волонтер Дина Шалашова: «Не просто везде бывать, а быть везде полезной – это мой девиз»

Светлана Гришина

Эту жизнерадостную, хоть и немолодую вологжанку с видеокамерой наверняка видели многие из тех, кто не пропускает выставки в музеях, бывает на экскурсиях по Вологде, на праздниках и фестивалях. Знакомьтесь: Дина Петровна Шалашова, видеооператор-самоучка, энтузиаст по жизни и волонтер самых разных культурных проектов. Ей одинаково к лицу и настоящий народный костюм, и наушники, в которых она монтирует видео за рабочим столом.

Впрочем, вы с ней давно знакомы: ее глазами уже почти полвека смотрит на нас юная девушка со знаменитого полотна Джанны Тутунджан. Нет, «Молодая» – это не портрет тогдашней четырнадцатилетней Декабрины Мальцевой: для этой картины художнице позировали и другие модели, но именно с нее эта картина «начиналась». И когда Дина уехала из родной деревни Сергиевской, именно на нее похожую модель долго искала Тутунджан – не случайно картина писалась несколько лет…

Но всё это мы узнали уже из беседы с Диной Петровной, а поводом поговорить с нею стало ее культурное волонтерство. Согласитесь, когда человеку, тем более человеку в возрасте, «до всего есть дело», когда он легок на подъем, не боится осваивать новое и всегда окружен друзьями, ему можно только по-хорошему позавидовать. А заодно узнать, откуда он черпает энергию для столь насыщенной жизни.

Дина Петровна, как вам пришла идея, выйдя на пенсию, стать волонтером разных культурных проектов? Как удалось разрешить себе не зацикливаться на доме, даче, семейных делах?

По профессии я пекарь-кондитер 4 разряда – закончила Вологодское профессиональное торгово-кулинарное училище Обллесурса. Нынче такой организации уже не существует, как не существует Сухонского речного пароходства и Речного порта, где я трудилась, – вот насколько я древняя (смеется). Зарплаты в те поры были маленькими, приходилось совмещать две работы – ведь надо было одевать, обувать, кормить и учить двоих детей. В начале 70-х стали выделять дачные участки – в этом буме мы с мужем тоже приняли участие, и до окончания рабочей жизни у нас не было времени ни на отдых, ни на увлечения. Все силы уходили на повседневные труды и заботы.

А после выхода на пенсию 15 лет назад вся семья как-то быстро разъехалась: сын женился, дочь вышла замуж, сразу у них свои гнёзда образовались, свои птенчики вывелись, и они захотели сами их растить и воспитывать, чтобы не упрекать бабушку в том, что им не по нраву. Так у меня впервые появилось свободное время. Конечно, после столь активной трудовой жизни я не могла сидеть на лавочке, сложа руки. Никакой старости я не ощущала, мне хотелось быть среди народа. Тем более что с самого детства во мне жила мечта – рассказать людям о том, как жили раньше, о старых деревенских традициях, которые я запомнила ребенком: как отмечали православные праздники, как собирались на вечоры, как гуляли по деревне с гармошкой. Тогда я и представить не могла, что можно как-то запечатлеть происходящее на моих глазах, а тут я купила фотоаппарат, видеокамеру, компьютер, прошла курс обучения и… поехала в музей «Семёнково». Так я не только осуществила свою детскую мечту рассказать и показать прежнюю жизнь, но и прошла обучение в Школе музейного мастерства, а в прошлом году стала победителем конкурса музейных волонтеров в номинации «Образ жизни».

Освоить компьютер и прочую технику в солидном возрасте – это далеко не каждому под силу, а у многих ваших ровесников просто нет потребности это делать. Вы не боялись учиться новому?

Многие из моих товарок не имеют компьютера – именно потому, что нет потребности. Я, конечно, тоже поначалу боялась к нему подступиться, но у меня была поставлена задача – научиться монтировать видео. Наняла репетитора по объявлению в газете. Было очень страшно, что ничего не пойму, не уразумею. Волновалась перед каждым занятием, с половины предстоящего дня уже готовилась, ничего другого не делала. Преподаватель попался строгий, даже насмешливый, но я ему благодарна. Первые свои видеоклипы, отснятые на пленочных кассетах, мне сейчас больно смотреть – хочется их оцифровать и сделать достойные фильмы.

Почему для вас было так важно вернуться к воспоминаниям о деревенском детстве?

Я чувствовала, что время меняется и люди меняются, еще когда ребенком наблюдала с печки за праздничными застольями. Детей за общий стол тогда не сажали, угощали отдельно – в кути, такой обычай был и у нас, и всей нашей родни. Отмечая православные праздники, люди отдыхали от трудных работ: искали радость, чтобы был смысл жить дальше. Родни было много: у отца – семеро сестер, у мамы – два брата и две сестры. Поэтому гостевались по очереди, ездили друг к другу из деревни в деревню. У нас обычно праздновали Троицу. Никогда в нашем доме не было пьяных, никогда не было драки. Папа играл на гармошке, и вся родня у него была «певчая». Мне до конца будет помниться, как они пели, как плясали, как отдыхали от тяжелых трудов...

В доме у нас всегда были люди. Папа работал на переправе, капитаном катера «Брусенка». Сухона, судоходная тогда река, была единственной «дорогой» от Вологды до Великого Устюга, а наша Сергиевская – своего рода портом. Деревень в округе было много, люди прибывали круглые сутки, кто пешком, кто на подводе, гостиниц не было, и многие останавливались у нас ночевать. Из разговоров с проезжими мы только и могли узнать новости – в деревне тогда не было, ни газет, ни радио, ни электричества. В 1945 году о том, что война закончилась 9 мая, наша деревня узнала только спустя десять дней – от мужика, делавшего замеры фарватера на Сухоне...

Осенью и зимой, когда темнело рано, у нас собирались соседи. Со своими рабочими инструментами приходили, я помню, как они сидели вечеровали, рассказывали свои россказни, хохотали. Женщины ходили друг к дружке с престницами, шитьём или вышиванием – у кого к чему больше душа лежала. А один мужик приходил с заготовками для сколачивания бочки или кадки (кадчи – у нас в Тарногском районе чаще говорили на -ч). Все дощечки и обручи у него заранее подготовлены, и он знай себе поколачивает – за вечер бочку соберет, и дело сделано, и другим завлекательно.

Слушать такие разговоры очень любила Джанна Тутунджан. Она в моей родной деревне прожила дольше, чем я. Мама уже плохо видела, но с батожком кое-как добиралась до соседок, а Джанна приходила к ним в избу и их рисовала. Вы, говорит, разговаривайте, на меня внимания не обращайте. Ее слушались. Много рисунков осталось, эскизов с записями этих разговоров – читая их, я просто маму слышу...

Расскажите о картине «Молодая» и о вашей дружбе с Джанной Таджатовной.

Я счастлива друзьями, начиная с Джанны. Они с мужем Николаем Баскаковым облюбовали деревню Сергиевская в начале 60-х. В 1964-м она пригласила меня позировать для новой картины. Мне тогда было 14 лет. Март, небо голубое, солнышко яркое, снег еще лежит, но уже чувствуется, что природа пробуждается, отдыхает от зимней спячки. И я приходила к ней в такие погожие дни в течение месяца. Когда он начинала меня писать, ей пришла посылка из Армении – прислали грецкие орехи, и она меня ими угощала… А потом мне надоело, не хотелось идти позировать. Хотелось бегать, на гулянку, на катушку (на горку то есть) с другими ребятами. Не было ответственности-то. Я просто послушалась и пришла, но понимания того, чтó она делает, не было. У нас тогда работу художника вообще не считали за работу. То ли дело дрова пилить, сено косить, скотину кормить, навоз выкидывать – вот это работа. А тут что это – рисует! Подумаешь! Осознание, что это тоже труд, причем очень нелегкий, пришло потом… А тогда я уехала из деревни учиться, и мы с Джанной лет 10 не виделись. 

«Молодая» – не мой портрет. Джанна говорила: «Ты не ищи свои черты, это собирательный образ, молодая не только ты – молодая земля. И ты будешь молодая – в своих детях, внуках, своем новом дне». Потом она рассказывала, что писала эту работу несколько лет – никак не находила лица, похожего на мое, много моделей перебрала. Потом уже в Вологде встретила подходящую девушку и тогда закончила. Ей хотелось передать не внешнее сходство, а вот это ощущение молодости, которым картина дышит... Когда мы встретились в Вологде спустя годы, то больше уже не расставались: она следила за моей жизнью – как я вышла замуж, как родились дети, а я следила за ее творчеством. У меня много ее книг с дарственными надписями, три ее картины дома висят. А одну картину с Христорождественской церковью в Брусенце, что рядом с Сергиевской, на другом берегу Сухоны, она подарила моей дочке Анне в день свадьбы. Я практически все ее работы знаю наизусть, и каждая деталь в них мне говорит о чем-то важном…

С чего началась ваша активная культурная жизнь?

В жизни у меня был очень сложный период – три года я жила далеко от дома, у сестры, помогая ей в судебной тяжбе: она осталась без жилья в результате предательства подруги. Суды мы в итоге проиграли, а сестра не смогла перенести всего этого и умерла. Когда я вернулась в Вологду, мне ничего не хотелось делать. Никак не могла определиться, как мне дальше жить, места себе не находила. И вот в какой-то момент поняла, что должна идти «в люди». Увидела в группе «Старая Вологда» объявление об экскурсии и пошла туда с видеокамерой. Я влилась в поток людей, которые интересуются тем, что и мне интересно, появились новые знакомые. Потом надо было делать монтаж видео, а для этого надо полностью углубиться в работу, обо всём забыть. Это и вывело меня из депрессии.

Наверное, много друзей у вас и в «Семёнково»?

О музее «Семёнково» могу рассказывать часами. Началось с того, что мне оттуда позвонили и попросили поучаствовать в съемках фильма для проекта «Мы, собравшись, постановили». Рекомендовала меня фольклорист Галина Парадовская, с которой мы давно дружим. Ну, раз, говорю, вы постановили, то мне ничего не остается, как вам помочь. Так я сразу познакомилась и с заведующей – Натальей Олеговной Киршиной, и с сотрудниками – Степаном Александровичем Анкудиновым, Дмитрием Александровичем Мухиным. Наталье Олеговне понравилось, как я играла, и она предложила мне стать волонтером музея.

Потом у них пошли новые проекты, в том числе «Клуб выходного дня», где показываются зарисовки по реальным историям, найденным в архивах. Я представляю эти зарисовки с удовольствием. А последнее время рассказываю сказки на тарногском диалекте, на котором я выросла. Тут важен образ – и говор, и обстановка, и одежда. У меня есть два костюма, сшитые нашим известным мастером Диной Теленковой, настоящая деревенская борушка нашей тарногской моды и на заказ сделанные настоящие лапти с онучами. Однажды, после того как я рассказала свою сказку, ко мне подошла женщина в возрасте и говорит: «Вы мне так напомнили мое детство, мою деревню! Можно мне вас обнять?..» Мы обнялись, и она заплакала, и я тоже чуть не заплакала… В такие минуты понимаешь, чтó и зачем ты делаешь и что это не только тебе самой нужно.

А чем интересна работа в группе «Старая Вологда»?

Я увидела объявления об экскурсиях по Вологде, которые вели краевед Игорь Воронин и активистка группы Даша Зубова – теперь она Дарья Гуторова, книги о Вологде пишет. Потом на дне рождения группы я познакомилась с администратором Павлом Соколовым, и он мне предложил вести рубрику в группе «Видеосалон по пятницам представляет…». Объяснил так: в каждом посте обязательно должно быть «дорогие друзья» и «приятного просмотра», а всё остальное – импровизация. Началось всё с моих видео, снятых на экскурсиях, а теперь делаю подборку из того, что нахожу в интернете. Каждую неделю я должна помнить, что скоро четверг, и не важно, какое у меня в этот день настроение, самочувствие, есть ли другие дела, – сажусь и делаю. С вечера подготовлю выпуск, а утром еще проверю, всё ли нормально получилось. Мне нравится – это мое, это по мне, это меня движет, вдохновляет, утверждает меня в жизни. А знакомые зовут меня Пятницей.

Вы часто бываете в «Доме дяди Гиляя» – что вас привело в литературную резиденцию?

В этот домик на улице Чернышевского я ходила, еще когда там была библиотека. И вот стали поговаривать, что библиотеку скоро закроют, а дом, скорее всего, сожгут. Мы писали письма, просили, чтобы дом сохранили. Целый год он стоял пустой, но градозащитники из групп «Настоящая Вологда» и «Хранители Вологды» всё время за ним наблюдали. А потом узнали, что этот дом берут под свое крыло писатели – оказалось, что там будет резиденция Вологодского отделения Союза российских писателей, которым руководит Елена Викторовна Волкова. С ней мы познакомились на субботнике, на который я пришла по объявлению: они приглашали волонтеров для уборки и ремонта. Я стала туда похаживать на встречи и презентации, снимаю видео, делаю ролики. Меня там привечают, а это радует и поддерживает, и я тоже радею за все их дела. 

Все коллективы и сообщества, с которыми я сотрудничаю, – это мои друзья. Мне интересно встречать неординарных людей, узнавать новое, помогать в проведении мероприятий. Не просто везде бывать, а быть везде полезной – это мой девиз.

Как такую активную волонтерскую и культурную деятельность вы совмещаете с домашними и семейными делами, с бытом?

Домашние дела никогда не переделать, это любая хозяйка знает. Поэтому нельзя позволить, чтобы быт тебя полностью затянул. Взрослые дети живут самостоятельно, и супругу надо отдать должное. Он, конечно, мне не соратник, не помощник – напротив, иногда и поворчит, но никогда не мешает. Поэтому в нашей большой семье мы все дружим, при этом каждый живет, как хочет, и у меня всё получается.