Андрей Сальников: о толстых журналах, Русском Севере и безграничности литературы

Литературные журналы возникли в России в конце XVIII века и за двести с лишним лет прошли огромный путь, изменяясь и эволюционируя. Крыловскую «Почту духов» или пушкинский «Современник» трудно сравнить с нынешним «Новым миром» или «Знаменем». Поначалу журналы в основном обеспечивали досуг образованной элиты, но постепенно обретая авторитет, они начали во многом определять литературный процесс и интеллектуальную жизнь в целом, стали своего рода общественной трибуной. В середине прошлого столетия издания подобного рода, печатающие новинки современной литературы, критические материалы и публицистику, стали называть «толстыми журналами». Вторая половина ХХ века – время их расцвета, а рубеж тысячелетий – время вопросов и раздумий об их настоящем и будущем.

О феномене толстых журналов размышляет редактор литературно-художественного журнала «Вологодский ЛАД» Андрей Сальников.

Андрей Константинович, как, на ваш взгляд, чувствуют себя толстые журналы сегодня, когда авторы и читатели активно перемещаются в виртуальное пространство?

Для авторов публикация в толстом журнале по-прежнему престижна, хотя сейчас опубликоваться не проблема, и журналы давно уже не монополисты в этом процессе. Но люди все-таки хотят видеть свои произведения не только в Интернете, но и на бумаге, и это не атавизм, а дань традиции, прочно вошедшей в сознание каждого пишущего человека.

Хотя теперь толстые журналы – это не столько площадка для публикации, сколько место для разговора об общественной, литературной и культурной жизни, место встречи единомышленников. 

В советское время толстые журналы издавались огромными тиражами, а к началу нулевых практически утратили свои позиции. Редактор «Знамени» Сергей Чупринин, выступая недавно в Вологде, говорил, что сегодня тираж его журнала в 500 (!) раз меньше, чем был в конце восьмидесятых: две тысячи вместо миллиона. В чем, на ваш взгляд, причина?

В 50-е – 60-е годы ХХ века, в период оттепели, журналы переживали небывалый подъем: появилась возможность публиковать ранее не публиковавшихся авторов, и читатели буквально охотились за каждым новым номером. От любого журнала ждали какого-то нового честного слова, каждый номер был событием не столько литературной, сколько общественной жизни. Хотя журналов было много, каждый из них имел свое более или менее узнаваемое лицо – это чувствовали и авторы, и публика. В перестроечный период стали печатать так называемую возвращенную литературу. Фантастические миллионные тиражи как раз и объяснялись тем, что именно журналы тогда публиковали то, что еще недавно нельзя было и представить напечатанным. Думаю, что Солженицына, например, в то время читали больше, чем сейчас, когда изданы собрания его сочинений.

Сегодня ситуация изменилась, и нынешнее падение тиражей – естественный процесс, я здесь никакого тревожного сигнала не вижу. Заметьте, почти все толстые журналы, выходившие в советское время, живы и сегодня. Настораживать, на мой взгляд, должно не малое число экземпляров, а то, что все разбрелись по своим собственным «тусовкам»: журналы утратили глобальность, их интересы и темы стали более частными.

«Вологодский ЛАД» начинал свою историю в 1991 году как журнал для семейного чтения, который издавала областная газета «Красный Север». В 1995-м его издание прекратилось, а в 2006-м журнал возродился уже в формате «толстяка». Как пришло осознание того, что подобный журнал в регионе необходим?

Наш журнал не является журналом только литературным. Литература – это лишь часть спектра наших интересов; важнейшая, но часть. Когда в 2006 году тогдашнее руководство областного комитета по печати решило возобновить издание журнала, появилась возможность воплотить в жизнь довольно смелую идею. Вместо небольшого журнала для семейного чтения, издававшегося, как говорится, на медные деньги, мне виделся журнал, способный вести серьезный разговор о насущных проблемах бытия, знакомить читателей не только с лучшими произведениями поэтов, прозаиков и публицистов, но и рассказывать о важнейших событиях художественной, театральной и музыкальной жизни, причем не только вологодской. Конечно, для такого разговора нужна была гораздо более солидная площадка, чем у прежнего «Лада». Формат и объем выбирали по предполагавшемуся количеству и характеру публикаций – и оказалось, что это один к одному повторяет формат всех толстых журналов.

Нынешний учредитель «ЛАДА» – Вологодский областной информационный центр. Когда решался вопрос о нужности подобного издания, по поручению Комитета информационной политики мы искали аналоги в других регионах – вдруг мы единственные? Оказалось, что нет – в целом по стране выходит больше 20 местных толстых журналов. Поскольку издается «Вологодский ЛАД» за счет областного бюджета, бóльшая часть его тиража распространяется бесплатно: 900 из полутора тысяч экземпляров передаются в областную библиотеку, а оттуда рассылаются в библиотеки в районах. Поэтому, хотя подписки у нас сейчас нет, возможность почитать журнал имеют практически все жители области.

Название журнала ассоциативно отсылает к книге «Лад» Василия Белова – это определенная установка вологодскому читателю?

Конечно, это от Белова, причем решение назвать журнал именно так было принято нашими читателями. Начиная издавать журнал малого формата, редакция проводила конкурс на его название, которое и было выбрано большинством голосов. Василий Иванович Белов тогда активно писал, и, конечно, его прозу и публицистику мы публиковали постоянно, начиная со второго номера. Беловская тема звучит в журнале и сейчас: регулярно появляется раздел «Уроки Белова», в котором помещаются и воспоминания о Василии Ивановиче, и материалы о его творчестве.

У любого толстого журнала есть «свое лицо» – концепция развития, редакционная политика, литературные и тематические предпочтения. Что в этом плане можно сказать о «Вологодском ЛАДЕ»?

Честно говоря, с 1991 года и по сей день я пытаюсь делать один и тот же журнал. Он посвящен тому культурному, литературному, художественному, общественному, историческому феномену, которым является Русский Север в целом и Вологодчина в частности. Это не значит, что журнал – площадка для освещения только вологодских тем и публикации только вологодских авторов: у нас печатались и московские, и архангельские, и белорусские писатели и поэты. На страницах «ЛАДА» были и Крупин, и Личутин, и Прилепин. У Владимира Крупина, например, о Вологде ничего не написано, но он очень «вологодский» человек. И именно у нас, в доме отдыха в Харовском районе, он написал одну из лучших своих вещей – повесть «Живая вода».

Русский Север интересен не как некий заповедник, а как место, где в силу многих причин оказалась сконцентрирована русская жизнь. И задача журнала, на мой взгляд, – показать уникальность этой земли и ее значение в истории, культуре, литературе России.

С первого номера в «Вологодском ЛАДЕ» существует раздел «Родиноведение» – для публицистических материалов о нашем крае. Много раз публиковали в ней, например, фрагменты книг Вадима Дементьева, в прошлом году начали печатать цикл Дмитрия Ермакова «По старой Кирилловской дороге». Хотя, по большому счету, всё, что мы печатаем, – о родине. Почти в каждом номере мы публикуем документальные материалы. Примечательны, на мой взгляд, дневники солдата времен Первой мировой – Александра Кобылина из Никольского уезда; они напечатаны во втором номере за прошлый год. Это вторая подобная публикация, а первая – «Дневник-воспоминания унтер-офицера Евгения Гусева» – состоялась в 2007 году. Редакция снабдила эти интереснейшие документы небольшими комментариями и множеством иллюстраций, вписывающих события частной жизни в общий контекст того времени.

В первом номере за нынешний год есть пример потрясающей практики – воспоминания о Великой Отечественной, написанные дедами специально для внуков. Оба этих человека, Михаил Кумзеров и Александр Кирюшин, выросли в Кубеноозерье, неподалеку друг от друга, но у каждого – своя война и совершенно разные судьбы.

Постоянно публикуем материалы тотемского краеведа Александра Кузнецова, учителя из Усть-Печеньги – села на берегу Сухоны. Недавно появилась рубрика «О всякой живности»: в ней помещаем охотничьи и рыбацкие истории, очерки о природе. Журнал и раньше время от времени публиковал такие материалы – вспомним, например, интереснейшие статьи известного вологодского журналиста и издателя Ивана Королёва. Теперь подобные тексты будут появляться регулярно.

Очень важны для журнала материалы о вологодских диалектах – о них в разделе «Язык мой» интересно пишет профессор ВоГУ Людмила Зорина: мы хотим, чтобы читатели понимали, какое богатство заключено в нашем языке, и что сегодня оно, увы, уходит.

Первый номер нынешнего года почти целиком посвящен 70-летию Победы, и не просто потому, что нам хотелось отметить эту дату. Убежден, что значение этого события – Великой Отечественной войны – в нашей сегодняшней жизни столь велико, что она до сих пор в нас отзывается и будет отзываться еще очень долго. Об этом надо говорить, раскрывая тему с разных сторон. Вот, например, очерк Татьяны Смирновой «Война. Деревня Варламово» – о судьбах всех односельчан автора, ушедших на войну из ее родной деревни в 12 километрах от Харовска. В некоторых материалах удалось совместить тему войны и Год литературы – как в интервью с Сергеем Михеенковым, автором замечательных книг о маршалах Коневе и Жукове, вышедших в знаменитой серии «Жизнь замечательных людей».

Многие номера открываются материалами, посвященными духовной жизни, – это тоже определенная позиция. Как вы можете ее прокомментировать?

Убежден, что это одна из главных тем для нашего издания. Мы как народ сформировались на православии, а русская литература вообще вся насквозь православная, хотя она может быть очень разной. Но нужно признать, что сегодня у нас появилась своеобразная «мода» на православие. После периода гонений на Церковь наступили, казалось бы, благодатные времена: храмы возрождаются, приходы растут. В то же время у огромного числа людей, называющих себя верующими, нет ясного представления о том, как вера должна изменять мировоззрение, повседневную жизнь, формировать новое отношение к себе и к окружающим. Зачастую оказывается достаточно соблюдать какие-то внешние правила, чтобы искренне считать себя православными, – и возникает феномен, получивший название «православие лайт». Это поверхностное отношение к религии – серьезная проблема и для Церкви, и для общества. Чтобы как-то противостоять этой тенденции, нужен обстоятельный разговор о вере – и мы ведем его из номера в номер.

Если говорить о художественных текстах – чем определяется выбор авторов? Какие тексты никогда не появятся на страницах «ЛАДА»?

Однозначно не будет опубликован какой-нибудь хамский непристойный текст – к сожалению, таких немало среди новинок последнего времени, некоторые даже удостаиваются престижных премий. А в целом принцип отбора прост: печатаем всё хорошее. Особо хочу отметить, что «ЛАД» – это не рупор какой-либо писательской организации: для нас на первом месте – достоинства текста, а не членский билет автора. Конечно, у меня есть свои читательские пристрастия, но они не являются определяющими. Как редактор, я прекрасно понимаю, что журнал должен отражать – по возможности – весь спектр тем, жанров и стилей современной литературы в ее «региональном воплощении» и максимально полно представлять всех авторов, пишущих сегодня. Человек, который взял в руки наш журнал, должен видеть, какова современная русская литература. Так что у нас публикуются Ната Сучкова и Александр Цыганов, Сергей Багров и Ольга Кузнецова, Валерий Архипов и Ольга Фокина – перечислять можно долго. Журнал старается говорить о единстве, а не подчеркивать различия.

Назовите самые примечательные, на ваш взгляд, имена, «открытые» журналом за годы его существования.

На мой взгляд, один из самых ярких примеров последних лет – Ольга Селезнёва. Это и прозаик, и поэт, каких мало, – очень серьезный и интересный. Живет она на кордоне, в лесничестве в Череповецком районе, пишет стихи и прозу. У нас в свое время начинала Мария Маркова – помню ее первое письмо из Кадуя со стихами. Известен сегодня Дмитрий Ермаков – его рассказ мы впервые опубликовали в 1995-м. А вообще «делать открытия» – одна из главных задач журнала, у нас и специальный раздел есть – «Новые имена». Причем это не всегда молодые по возрасту люди. Вот, например, Зоя Кокарева, специалист ВИРО с огромным стажем, прислала прекрасный рассказ о харовской деревне в годы войны.

Многим молодым, увы, не хватает образования, культуры. Может, причина в том, что литература – это не главное для них занятие? Сейчас – не знаю, к сожалению или к счастью – практически нет писателей и поэтов, «женатых на литературе». Хотя талантливо пишущих много. Причем, появляются они как-то независимо от того, есть рядом какое-то литературное объединение или нет – это тоже интересно.

Какое место в журнале занимает публицистика?

Публицистика представлена гораздо меньше, нежели художественные тексты – она менее востребована сегодня, а найти хороших авторов сложнее. (Кстати, хороших критиков еще меньше, чем публицистов). В советские времена журнальная публицистика развивалась намного активнее, но в толстых журналах это всё равно был своего рода «гарнир». Собственно публицистикой жили такие издания, как еженедельник «Огонёк» – одна из предтеч нынешнего глянца. Нам сложно публиковать такие материалы из-за периодичности: острое и горячее перестает быть таковым через месяц, и то, что сегодня актуально, через полгода безнадежно устареет. Но всё это говорит не о том, что мы отказываемся от публицистики, а о высоких требованиях к ней. Статьи и очерки «Вологодского ЛАДА» должны быть интересны и сегодняшнему читателю, и будущему.

Есть ли у редакции «обратная связь» с читателями, и если да, то как учитываются их отклики и предложения?

Пишут нам не так уж много, но раздел «Письма в редакцию» мы сохраняем. В прошлом году даже объявляли конкурс на лучшее письмо – наряду с лучшей прозой и лучшим стихотворением. Чаще всего люди хотят поделиться воспоминаниями. Хотелось бы, конечно, получать отклики на наши публикации, но это бывает редко. Возможно, и нам, и читателям не хватает встреч друг с другом.

У журнала недавно появилась электронная версия. Будучи редактором, как вы относитесь к необходимости ее иметь?

С пониманием. Не было ее у нас до сих пор только потому, что не были решены технические вопросы. Спасибо большое Тендряковской библиотеке – они осуществили эту идею. Осталось решить проблему перевода в электронный вид номеров, вышедших ранее 2010 года.

Какое будущее, на ваш взгляд, ждет толстые журналы?

Толстые журналы давно стали частью нашего мироощущения. Может показаться, что сегодня они издаются по инерции, но это не так. Любой такой журнал – это явление культуры. Причем явление не местное, будь то петрозаводский «Север», екатеринбургский «Урал» или «Вологодский ЛАД», – ведь литература не имеет территориальных границ. Не знаю, какое именно будущее ждет толстые журналы, но уверен, что это будущее у них есть – есть уже хотя бы потому, что журналы объединяют нас, собирая вокруг себя всех, у кого есть потребность в творчестве, в развитии, в разговоре о смысле жизни, в конце концов.